Кричащие констебли тотчас рассыпались внутри магазина. Они освещали помещение газовыми лампами, скворчали, словно полено в очаге, и суетливо проталкивали Даллис к заднему входу. Некоторые осыпали её вопросами, и книжница, не раздумывая, показала на задворки по другую сторону магазина. Патрульные понеслись прочь, и Лэй кинулась к выходу за ними. В конце переулка по-прежнему маячила фигура преступника. Впереди высились металлические леса и безжизненный бетон. Один из полицейских крикнул:

– Стой! Бежать некуда!

Лавочница прикрыла дверь, оставив лишь жалкую щёлочку. Она заметила, как один из офицеров вскинул руки, и залитый полумраком дворик озарился выстрелом. Пуля рокотом отскочила от металла и свистнула где-то над крышей магазина. Даллис зажмурилась, спрятав голову, но стоило ей открыть глаза вновь, как взору вновь попалась фигура незнакомца. Силуэт замер в боевой стойке, в кисти блеснул эфес сабли. Когда он резво помчался дальше, Лэй убедилась, что выстрел его не задел.

Несколько констеблей предупреждающе крикнули, когда беглеца настигла стена. Руки их потяжелели от вынутых кремнёвых мушкетов. Стрелять они уже не спешили – слишком густая темнота застелила задний двор. Однако в кулаке преступника меч исчез. Тот, вновь развернувшись спиной к преследователям, бросился к стене.

Даллис в ужасе прикрыла рот рукой. В тот миг она была готова отречься от всех божеств и догм, уверовав в ныне незнакомое ей тёмное колдовство. Незнакомца будто подкинула слишком густая хмарь прямо на верхние этажи. Резким прыжком он зацепился за металлические прутья и прыгнул ещё выше, пробираясь меж окон к крыше. Двор осветился несколькими выстрелами, но преступник оказался уже недосягаем. Даллис увидела, как его фигура скрылась за кромкой крыши. Толпа констеблей замерла в недоумении. Они бросались вопросами и клялись, что непременно должны были попасть в убийцу. Хоть кто-нибудь из них. От них отделилась небольшая группа и рванула обратно на улицу. Книжница продолжала разглядывать крышу, пытаясь отыскать в тенях фигуру беглеца.

– Боже, что же я скажу Мастеру? – прошептала она и прислонилась лбом к косяку двери.

– Так-так, кто тут у нас, – из-за спины раздался звонкий мужской голос и ритмичное постукивание тяжёлых армейских сапог. Магазин осветился одной лишь лампой. – Даллис Лэй.

Книжница узнала говорящего. Податливый и ласковый голос принадлежал почти такому же хозяину, Дайону Лафайету, бастарду американского дипломата и французской пианистки, неволей оказавшемуся брошенным на узкие улочки Чайна-Тауна. Интендант в прошлом и ветеран нескольких военных операций на Карибах, теперь он тешил своё и без того потрёпанное эго полицейским сюртуком.

– О, инспектор Лафайет!

– Лейтенант Лафайет, – откашлявшись, молодой констебль поправил торговку. Но глаза его излучали мягкое сияние.

– Лейтенант. – Даллис кивнула. – У меня проблемы? Клянусь, я не впускала беглеца! Он сам ворвался.

Дайон обернулся и взял висевшую на столбе лампу. Подойдя к двери, посветил на замок.

– Петли целы, – бросил один из патрульных, что вернулся с заднего двора. – Дверь не выламывали.

– Это по-прежнему может быть взломом, – заявил Лафайет, присев на корточки.

– Мы следовали по пятам. У него не было времени на взлом.

– Смотри, Эйс, язычка нет. И ручки сломаны.

– Всё равно это странно. В любом случае мы допросим её, как свидетельницу.

– Хорошо, – согласился Дайон и поднялся на ноги.

Патрульные по одному покидали магазин, возвращаясь в переулок. Парочка полицейских остались, чтобы заполнить протокол. Даллис не отрывала от них взгляд, нервно покусывая губы.