– Куда мы идём? – спросила Даллис, заглядывая за плечо убийцы.

Ханг не ответил, отворив которую на пути дверь и проникнув в злачную подсобку. Так они лавировали промеж пустующих лавок под открытым небом и даже однажды попали в маленькую квартирку, жильцы которой замерли у радио и с опаской провожали ассасина к другой двери, что вела наружу. Лэй мотала им головой, помахивала у бедра рукой, моля о помощи, но хозяева и не думали реагировать. Чем дальше пролегал путь, тем меньше лавочница узнавала некогда родные места. Но ведь все эти неизведанные уголки находились прямо у неё под боком! Как она могла потеряться?

Впереди надеждой начал крепнуть гул. Даллис всё отчётливее слышала людские голоса и шум рассекающих кладку колёс. Вскоре где-то за домом заиграл баньху.

– Где мы?

– Там, где тебе не помогут, – злобно бросил Ханг.

Он завёл её в заброшенный арсенал. Прямо сквозь старый амбар пролегали дорожные пути, и старые вагоны громоздились на шпалах, как выбившиеся стежки на ровных строчках. Сквозь битые окна со второго этажа в помещение проникал вялый свет. Убийца толкнул дверь сбоку от "перрона" и вывел Даллис на улицу.

Ей казалось, что они уже давно миновали родной нейборхуд, однако высокие ворота с пагодой, домики с покатыми крышами и вывески свидетельствовали о том, что путники по-прежнему находились в Чайна-Тауне. Который Даллис, безусловно, никогда не видела.

Она, раскрыв рот в ужасе, разглядывала выросшую на пути массивную двустворчатую арку высотой в футов четырнадцать, не меньше. На балке прямо под угловатой крышей с петлями вокруг шеи свисали набитые пухом куклы – почти в человеческий рост и определённо в человеческой одежде. Издалека в темноте они походили на людей. На груди каждого была прибита табличка с именем. Даллис зажмурилась, когда поняла, почему куклы оказались меньше мужчин и женщин. Они имитировали детей.

– Что это? – спросила Лэй.

– Чучелки. На детей, которые не выжили.

О каких причинах смерти говорил ассасин, книжница не поняла. Теперь она с ужасом рассматривала чёрно-белые фотографии людей, гвоздями прибитые к столбам раскрытого пайфана. Их всех объединяла одна вещь – перечёркнутые углём глаза. Даллис вздрогнула и покрепче обняла сумку с книгами. Опустив взор долу, она поспешила за Хангом.

Будто в шутку, следом раскинулся яркий колорит торговых лавок с едой. Навесы маленьких повозок золотились под дымом, пахло свиными шашлычками и прогорклым маслом. Кое-где в бумажных коробочках аппетитно укладывались сухофрукты и яйца, вымоченные в чае. Уставшие торговцы едой манили рукой клиентов, наперебой крича с уличными барыгами, некоторые из которых продавали товар прямо на земле. Даллис остановилась возле одного торгаша, восседавшего напротив небольшого настила. На том ровными рядами выстроились маленькие бумажные мешочки с неясным тёмным содержимым. Книжница не сразу поняла, что это был опиум.

– Идём, – скомандовал Ханг, подхватив пленницу под руку. – Не отставай.

– А я думала, что "Весёлый Шанхай" – злачное место.

– Оно злачное. Если зайти в одну дверь, а выйти – в другую.

Даллис заметила загорелых куртизанок, что грудились под крышами. Они выглядели болезненными и враждебными. У некоторых вваливался нос, на лицах других беспощадным следом приметилась оспа.

Из окон маленьких двухэтажных домиков доносились пьяные выкрики и смех. Кое-где играла музыка. В каждом проносящемся мимо переулке мелькали зловещие тени. Даллис старалась не отставать от Ханга, избегая злобных взглядов окружающих.

Убийца, свернув с главной улицы, тенью пронёсся по дворам и взобрался по наружной лестнице, ведущей на второй этаж ветхой пристройки. Толкнув дверь, он заглянул внутрь, а затем поманил Лэй.