Возле лифта я растерянно оглядывалась, не представляя, как попасть на нужный уровень. Но довольно скоро подошел охранник и с улыбкой объяснил:

– Твои отпечатки уже в базе данных. Прикладывай ладонь сюда, – он указал на панель. – Можешь спускаться и по лестнице, она в конце того коридора. Но учти, тут этажей двадцать. Хотя для здоровья полезнее. Ну, чего ждешь? Поехали? У меня тоже обеденный перерыв.

Разумеется, он мог открыть кабину и сам, но предоставил право мне – для тренировки. Какой доброжелательный охранник! На этот раз я не спешила радоваться чьей-то приветливости, надолго отбили охотку. Уже в кабине он продолжил инструктаж:

– О событиях на нашем уровне распространяться запрещено, даже с руководством других уровней лучше не обсуждать. Если поймают на подобном – уволят. Сама понимаешь, что такое разглашение почти ничем не чревато для системы: просто выгонят тебя и всех, кто получил доступ к сверхсекретным данным, а они об этом все равно не вспомнят. Потому не подставляй ни себя, ни других, это не имеет смысла лично для тебя.

Я пожала плечами.

– Отчего же нет смысла? Например, если мне понадобится быстрое увольнение, то это самый простой путь.

Охранник громко рассмеялся, заставив меня нервно поежиться.

– Верно. Но увольняют-то все равно с первого числа нового месяца. Потому если решишь, что хочешь уволиться именно таким образом, то очень советую сначала посмотреть на календарь. Ведь в оставшиеся дни ни у кого не будет повода тебя жалеть. Это сейчас ты – ценный ресурс для длительного использования, а станешь отработанным материалом. Кто ж цацкается с уже списанным имуществом?

Благодарить за дельные советы я охранника не стала. Просто молча вышла на третьем уровне и уже привычными коридорами направилась в нужную сторону. Даже не удивлялась тому, что меня в глаза называют имуществом, ресурсом и материалом. Правильно называют, пора прощаться с иллюзиями.

В столовой почти не было посетителей, я пришла между завтраком и обедом. Но увидела за нашим столиком Майю и Ника, которые зло покосились в мою сторону. Очевидно, для конструктива время еще не наступило. Потому отметила про себя, что Ник выглядит здоровым, и просто прошла дальше, намереваясь сесть одна. Но в последний момент увидела на выходе из зала для руководства мистера Кинреда и уверенно зашагала к нему.

– Здравствуйте, сэр, – мой голос даже не дрожал. – Мне срочно нужно выяснить одну вещь. Надеюсь, вы ответите.

Он почти удивленно изогнул бровь:

– Ничего себе. А где надутые щеки и взгляды испепеляющей ненависти? Хоть бы один день продержалась.

– Не вижу необходимости, сэр. Так я задам вопрос?

– Ну, попробуй, – он улыбнулся, склонившись ко мне – возможно, не хотел, чтобы наш разговор был услышан.

Я снова не выдержала прямого взгляда, но говорить можно и поглядывая на свободные столики:

– Вы вчера сказали, что мой отец не получил денег.

– Это было частью представления. Неужели не поняла?

– Поняла. И я уверена в этом на девяносто процентов. А позавчера была уверена на сто. И от этой тревоги я не смогу избавиться. Вам нужна моя бесконечная тревога или увольнение из-за нее?

– Вопрос-то в чем, Ината? – я слышала в его голосе улыбку – все он прекрасно понимал: и что скажу, и что сам на это ответит.

– Сэр, я могу получить доказательства, что деньги переведены на счет отца, и он сейчас находится в платной клинике по условно-излечимым заболеваниям? Например, мне хватило бы одной минуты телефонного разговора.

– Связываться с внешним миром запрещено, Ината. Ты сама подписывала согласие.