Андрей, поправив на плече трофейный автомат, отошел в сторону:

– Второе орудие, подтянись! Левченко, не отставать! Дистанция не более пяти метров!

– Есть, лейтенант. А ну, ребятки, поднажали, днем в лесу отоспимся!

С командиром второго орудия своего взвода, старшим сержантом Левченко, Андрей был с самого начала. С момента своего прибытия в часть после окончания училища.

Выпустили их, девятнадцатилетних, лейтенантами одиннадцатого июня сорок первого года, за десять дней до начала войны. Назначение лейтенант Григоров получил в Киевский особый военный округ, командиром противотанкового взвода в батарею сорокапятимиллиметровых противотанковых пушек стрелкового полка. Во взводе было две пушки образца тридцать седьмого года, оснащенные клиновым полуавтоматическим затвором, обеспечивающим высокую скорострельность (до двадцати выстрелов в минуту), подрессоренными шасси и передком с зарядным ящиком, вмещавшим пятьдесят снарядов (десять подкалиберных, десять картечных и тридцать осколочно-фугасных с бронебойными). Средство тяги – по две лошади на орудие. Командиром первого орудия был сержант Крячко, а второго – старший сержант Левченко. Каждое орудие имело расчет из шести человек: командир расчета, наводчик, замковой, заряжающий, четвертый и пятый номера – правильные на раздвижных станинах. Всего в подчинении у Андрея находилось двенадцать человек. Из этих первых двенадцати в живых остались только трое. Старший сержант Левченко, наводчик Сивидов и четвертый номер Мамедов. Все остальные погибли в боях. Сейчас у Андрея на два орудия тоже было двенадцать. Но это уже новое пополнение, не первые, кадровые, а призванные из запаса или взятые из пехоты.

Начало светать. Вдоль растянувшейся колонны проскакал ординарец командира полка. Видя командира, ординарец замедлял бег своего скакуна и передавал приказ: «Через десять минут остановка движения. Подтянуться к головному. И не расслабляться».

Вот и конец движения. По сторонам от дороги сидят или лежат красноармейцы. Кто-то, прислонившись к дереву, пытается хоть немного вздремнуть, кто-то перематывает портянку или обмотку, многие, пользуясь остановкой, курят в кулак. Что любой солдат делает на марше, когда выдается свободная минутка без движения? Старается расслабиться, дать отдохнуть натруженному постоянным движением телу, проверить обувь и амуницию, чтобы было удобнее идти дальше. Конечно же справить естественные надобности. Вдоль колонны в голову проехали штабная машина, два мотоцикла с коляской и бронеавтомобиль, за ними проскакали несколько всадников. Последний всадник, задержав своего коня возле Григорова, бросил: «Всем командирам, вперед, к командиру полка, на совещание. Срочно».

– Старший сержант Левченко, остаетесь за старшего. Проверить людей, чтобы ноги не натерли, лошадей, орудия, личное оружие и амуницию. Чувствую, что днем отдохнуть не получится. Я в голову колонны. Если начнется движение, идите вперед без меня, там вас встречу. Все. Я пошел.

После гибели командира батареи Андрей стал исполнять его обязанности и в наследство ему достался вороной конь комбата Орлик. Но так как случайной миной была убита одна из лошадей с первого орудия, то Орлика впрягли вместо нее, а седло спрятали в передок. Так что Андрей временно остался безлошадным. Идя вперед по лесной дороге, Андрей рассматривал стоящие на ней автомобили и повозки, возле них копошились люди. Проходя мимо трех полковых пушек на автомобильной тяге, Андрей присоединился к старшему лейтенанту Мысину, командиру этой батареи.