Не поймите меня неправильно. В моем детстве были и счастливые моменты. Мы весело проводили время в летние каникулы. Папа и мама активно посещали со мной бассейн и проводили с нами много времени на разных спортивных мероприятиях. Они высоко ценили образование и помогли мне поступить в колледж – дар, за который я всегда буду им благодарна. Кроме того, мои родители упорно работали и привили мне сильное чувство трудовой этики. Они научили меня принимать различия между людьми как должное, мыслить широко. Мое детство сформировало во мне страстное желание стать психологом, и я была полна решимости, повзрослев, помогать людям и семьям, переживающим нелегкие времена.

В довесок к домашним трудностям в 15 лет я стала жертвой травли в школе. До того момента мне никогда не случалось становиться мишенью для хулиганов, но я всегда испытывала сильное сочувствие к другим детям, подвергавшимся буллингу. Я прекрасно понимала, что значит чувствовать себя отличной от других, как будто посторонней. И вот однажды, когда хулиганы пристали к одному из младших учеников в школьной раздевалке, что-то во мне вдруг щелкнуло, и я подумала: «Это нужно прекратить». Встав между обидчиками и их жертвой, я потребовала от них немедленно остановиться и по глупости добавила: «Почему бы вам не выбрать кого-нибудь, равного себе по размеру?»

В течение следующих восьми месяцев они обратили всю свою злобу без остатка на меня. С первой же минуты, когда я по утрам садилась в школьный автобус, и до того момента, когда вечером возвращалась домой, их издевки не останавливались – насмешки, вопли, толчки, пинки, дергание за волосы и, наконец, прямой остракизм. Они распускали обо мне ужасные слухи, подсовывали письма с угрозами в школьную сумку. Иногда мне звонили домой в середине ночи с местного телефонного автомата (благо, все это произошло задолго до наступления эпохи социальных сетей). Еще хуже были те вещи, которые они говорили о моей маме. Поскольку мы росли в небольшом городке, некоторые девочки знали о ее болезни. Но самое худшее случилось, когда они принялись запугивать мою младшую сестру. Это был тот единственный раз, когда меня видели плачущей.

Я старалась быть выше всего этого и не показывать, какую боль они мне причиняют. Однако это только усилило буллинг. После целого ряда нападений, когда мое лицо пытались поджечь сигаретой, а затем вырвали из ушей сережки, родители решили перевести меня в новую школу.

Горестей дома и в школе оказалось слишком много, и у меня развилась булимия. Я объедалась и думала только о еде. Казалось, что с каждым новым куском я заталкивала свои эмоции все глубже и глубже внутрь. В такие моменты для меня все притуплялось настолько, что невзгоды исчезали. Но вскоре подкрадывалось чувство отвращения к самой себе, вынуждая меня проходить болезненный процесс очистки организма. В течение семи лет вся энергия уходила на размышления о том, когда и сколько я смогу тайно съесть, чтобы затем избавиться от съеденного. Это был тяжелый и изнурительный период жизни.

Однажды, уже работая над диссертацией по психологии, я услышала лекцию одного из моих преподавателей о заболевании мозга, которое называется синдром Вернике-Корсакова[41]. Оно вызвано долговременным дефицитом витамина B. Ему обычно подверженыалкоголики, организм которых теряет со временем способность усвоения этого витамина. «Между прочим, – добавил он, – это может случиться и с людьми, страдающими анорексией или булимией, поскольку они также не получают достаточного количества витамина B».