– Элементарно, Ватсон! Фото в справке нет, прописки нет, статью можно «нарисовать» такую, что хоть сразу в полицаи подавайся. А главное… А главное, это то, что немцы ее проверить не смогут! Архив-то райотдела, которым справка выдана, – вон, у дороги догорает!

– Молодец! От лица командования объявляю благодарность!

Я встал по стойке «смирно» и тихо сказал:

– Служу трудовому народу!

Озадачив Алексея и оставив ему в помощь Казачину, я предложил товарищам командирам сходить пройтись по другим сараям на предмет инвентаризации доставшегося нам имущества. Когда мы вошли в большой сарай, я накинулся на командира:

– Саш, ты думаешь, что творишь? У тебя на карте водохранилище нарисовано, которое только в пятидесятых построят. Да и Минск сам на себя не похож ни разу. А уж про надпись «Республика Беларусь» я вообще говорить не буду!

– Спокойней, товарищ старший лейтенант… – Было видно, что Саня задумался. – Я еще не научился шифроваться от своих.

– Ты что, предлагаешь ему все рассказать?

– Нет.

– Ну вот и фильтруй, что говоришь! Ты еще «товарищи офицеры» скажи…

– А что тут такого? Не «господа» же…

– А то, что слово «офицер» только через два года в обиход введут, вместе с погонами.

– Точно… Я и забыл.

– Кхмм. Я не помешаю? – вмешался свесившийся с чердака Люк.

– Нет, конечно. Как прицел? – ответил ему командир.

– Прицел встал нормально, но пристреливать нужно.

– Вот завтра и пристреляешь, когда за продуктами пойдете.

– А кто пойдет? – озаботился подбором Люк.

– Ты с Казачиной и Тоха с Тотеном. Пойдете парами к разным деревням. А мы втроем, то есть вчетвером, будем базу организовывать.

– Здесь нельзя базу делать – от дороги близко, да и объект хозяйственного значения. Рано или поздно немцы сюда придут.

– Ну, значит, не здесь, а в лес уйдем. А жратва у нас заканчивается, хорошо, что хоть курева много взяли.

Что интересно, я обратил внимание, что мои друзья, да и я сам, стали меньше курить. Точнее, стали делать это значительно реже. Если на обычной игре любая передышка – и народ лезет по карманам в поисках пачки и зажигалки (вплоть до того, что народ курит в карауле и засаде!), то здесь наоборот. Как выдается свободная минутка – люди просто лежат или сидят, смотря в небо или бездумно жуют травинку. Видно, попытки уложить в голове случившееся с нами так всех занимают, что даже никотиновая зависимость отступила на второй план. Мне так просто некогда курить. И если в родной Москве я к обеду высаживал полпачки, то за сегодняшнее утро (хотя какое, к черту, утро?! Уже четверть четвертого!) я выкурил всего четыре сигареты.

– Ага, и снаряды поискать нужно, а то у нас взрывчатки вообще нет, да и детонаторов, и ДэШа…

– И патронов, и гранат… – подключился я к монологу Бродяги, – и документов, и полномочий… Да вообще ни хрена у нас нет!

– А вот это ты зря, Антон, – перебил меня командир. – Головы у нас есть, и сила духа присутствует. Посмотри хоть на сержанта этого – пацан пацаном, на нашем фоне – как младенец грудной, однако же к машине своей вернулся, хоть его и из пулеметов причесали. Так что если у нас нашим помочь хоть чуть-чуть получится… Долги отдавать надо. Стране… И народу.

А вечером у нас случилась неожиданная (хотя кому как…) встреча.

В десять часов настала наша с Тотеном пора заступать в караул. Большинство мужиков, намаявшись за день, уже отрабатывали «взаимодействие щеки с подушкой», и только Бродяга, забравшись на чердак большого сарая и занавесив оконце плащом, возился со своим радиооборудованием. Отправив Тотена караулить подходы со стороны дороги, я направился в противоположную сторону, где еще засветло приглядел себе несколько неплохих «нычек». С комфортом устроившись в яме, находившейся под корнями старой ели, я приготовился бдить. На всякий случай еще раз оглядел окрестности, делая в памяти отметки о местных ориентирах, – когда стемнеет окончательно, мне будет проще возвращаться на базу. С расстояния в сотню метров смолокурня выглядела необитаемой. Примерно полчаса я боролся со скукой и комарами, хотя надо отдать должное производителям бытовой химии, репеллент пока помогал. Но вот «комариный звон» меня весьма раздражал. Аккуратно раздавив пальцем (какие хлопки? Мы – в засаде!) очередное кровососущее чудовище, я услышал неподалеку как будто бы голоса. Вечер был умеренно ветреный, поэтому вначале мне показалось, что это шелестят листья. Но поскольку навыки ночных «скрадывалок» за годы игры в страйк у меня только развились, то я замер, весь обратившись в слух, длинно и медленно дыша ртом (иногда свист собственного заложенного носа может заглушить внешние звуки). Через несколько минут бормотание послышалось снова.