Жаба потыкала холодной мордой еще. В крупных глазах было обвинение, что он, большой и сильный, лежит в роскошной постели, а она, маленькая и слабенькая, ютится на каком-то коврике, даже не на коврике, а вовсе на тряпочке!

– Не тряпочка, – поворчал Мрак, сдаваясь, – а роскошный ковер. Ладно, полезай. Все равно сейчас вставать, даже разомлеть не успеешь.

Дверь отворилась неслышно. По крайней мере так считал Аспард, он прошествовал на цыпочках до самой постели. Мрак открыл глаза, Аспард вздрогнул и побледнел, наткнувшись на непривычно твердый взгляд повелителя.

– Ну? – сказал Мрак.

Аспард открыл и закрыл рот. Он смотрел на Мрака вытаращенными глазами. Мрак вспомнил, что не упрятал свои волосы под роскошную золотую шапку, да и халат распахивается на груди, а там такая настоящая тцарская шерсть…

– Че, – сказал он как можно небрежнее, – волосы растрепались? Это от волнительности. Я так волнительствовал, когда эти преступники убили бедного Агиляра и чуть меня не того… Лежал бы сейчас там, откинув копыта и высунув язык! Представляешь?

Аспард взмолился:

– Ваше Величество!.. Не по мне такая великая честь! Пусть кто-то из вельмож удостоится чести будить вас и рассказывать, где кто и что кого чем как. Я вон даже с охраной так опозорился…

Мрак всматривался в покрасневшее лицо бывалого воина. Да, этот лучше всего охранял бы крепость на перевале, а то и сам бы водил отряд удальцов в чужие края. Понятно, почему тцар доверил ему охрану дворца, такие не предают, но для вхождения в покои явно допускает морды пошире.

– Что-нить придумаю, – пообещал Мрак. – А теперь докладай!

Аспард от старательности вспотел, голос дрожал, а руки так и вовсе тряслись, когда он загибал пальцы, перечисляя, что успел сделать за ночь. К удивлению Мрака, успел сделать немало. Не зная, кого подозревать в первую очередь, он на всякий случай заменил всех массажистов и лекарей, плясунов, танцовщиц, сменил стражу по всему дворцу, благо в казарме народу много, а он знал всех наперечет и знал, кто чего стоит на самом деле.

Мрак одобрительно кивал. Мордами они с тцаром тютелька в тютельку, но массажисты сразу увидят разницу между рыхлыми тцарскими телесами и его твердым, как камень, телом. Да и шрамы, рубцы… Лекаря тоже если и допускать, что он за тцар без лекаря, то постороннего, который раньше тцара не видел и не щупал.

– Эт ничо, – сказал Мрак. – Молодец, паря… Не, жаль тебя отпускать! Вон как нож метаешь… Птицу на лету подшибешь?

Аспард, растерявшись, пролепетал:

– Ну… если не слишком мелкую…

– Молодец, – сказал Мрак величественно, – хвалю!

Подумал, что же еще тцары говорят, уставился на Аспарда проницательным взглядом, словно и в нем подозревая заговорщика. Аспард исходил потом, боялся дышать, побагровел, толстая шея едва не разламывала, распухая, железный панцирь.

Вдруг Аспард вздрогнул, вытаращил глаза. Мрак быстро оглянулся. Одеяло зашевелилось, из-под края выглянула зеленая широкая морда. Выпуклые глаза уставились на Аспарда с подозрением.

Мрак небрежно отмахнулся.

– Это моя жаба.

– Жа… ба?

– Да, – подтвердил Мрак. – Зеленая. Кстати, надо будет кого-то пристроить, чтобы выводили ее в сад гулять. Она такая, понимашь, гуляльная. А я за государственными делами не больно для гуляний, верно?

Аспард вздрогнул, вытянулся.

– Верно, Ваше Величество!

– Вольно, – разрешил Мрак. – Что у нас на сегодня?

Аспард загнул палец.

– Прием и разбор жалоб – первое. Второе – осмотр питомника молодых драконов. Там ждут ваших указаний. Ну, в какую сторону больше обучать: в ум, значитца, или в силу…