– Чего глазеешь? Никогда не видел художника за работой?

Вопрос исходил от парня-растамана, который заметил Джоэла, стоявшего наверху. Джоэл воспринял вопрос именно как вопрос, не как угрозу, поскольку растаман выглядел безобидно – такой вывод Джоэл сделал по сонному выражению лица парня, словно благодаря травке тот пребывал в стране снов.

– Это не художество, – ответил Джоэл. – Художество в музеях.

– Неужели? Думаешь, и ты так сможешь? Хочешь, дам тебе краску? И попробуй нарисуй что-нибудь подобное.

Растаман указал баллончиком на почти законченную картину.

– А кто это? – поинтересовался Джоэл. – И что значит «Вопросов нет?»?

Растаман отложил баллончик с краской. Он подошел к самому краю поля и задрал голову.

– Издеваешься, парень? Держишь Кэла Хэнкока за дурака?

– Почему? – Джоэл нахмурился.

– Спрашиваешь, кто это такой. Будто сам не знаешь. Сколько ты живешь тут, парень?

– С января.

– С января – и не знаешь, кто это? Ну и ну.

Кэл удивленно покачал головой, вынул изо рта самокрутку и протянул Джоэлу – затянуться. Мальчик спрятал руки за спину – общепонятный знак отказа.

– Чистый, что ли? Это хорошо, парень. У тебя есть будущее. Как тебя зовут?

Джоэл представился.

– Кэмпбелл, говоришь? А сестра у тебя есть?

– Да, Несс.

– Надо же! – Кэл присвистнул, глубоко затянулся и понимающе кивнул. – Ясно.

– Ты ее знаешь, что ли?

– Я? Еще чего не хватало. Я не имею дела с бабами, у которых психоз!

– Но у моей сестры нет…

Тему «психоза» и связи этого термина с судьбой Кароль Кэмпбелл Джоэл старался обходить стороной. Поэтому он просто ударил носком кроссовка по кирпичу.

– Может, и нет, – дружелюбно согласился Кэл. – Но ведет она себя как псих.

– А ты точно не ее парень? – осведомился Джоэл.

– Точно! – усмехнулся Кэл. – Так же точно, как то, что мои яйца на месте.

Кэл подмигнул Джоэлу и вернулся к работе.

– Так кто же это такой? – настойчиво повторил Джоэл, указывая на рисунок.

– Придет время – узнаешь. – Кэл лениво помахал в ответ.

Джоэл еще немного полюбовался тем, как ловко Кэл оттенил букву «В» в слове «Вопросов», и отправился дальше.

С тех пор как Тоби показал Джоэлу лавовую лампу, прошло немало времени, поэтому, когда Джоэл удостоверился, что лампа по-прежнему находится в витрине магазина на Портобелло-роуд, он обрадовался.

О появлении Джоэла оповестил автоматический звонок. Через три секунды из задней двери вышел мужчина азиатской наружности. Он бросил взгляд на Джоэла и недоверчиво прищурился.

– Где твоя мама, мальчик? – спросил он. – Что тебе здесь нужно? Ты один?

При этом хозяин магазина все время озирался. Джоэл понимал – он ищет не маму, а банду мальчишек, которые, по его мнению, могут в любой момент ворваться вслед за Джоэлом и учинить погром. Для здешних мест реакция продавца была нормальной, на одну треть обусловленной паранойей и на две трети – печальным опытом.

– Хочу купить лампу. – Джоэл старался выговаривать слова как можно правильнее.

– Ради бога, но она стоит денег.

– Что я, не знаю, что ли? У меня есть деньги.

– У тебя есть пятнадцать фунтов девяносто девять пенсов? Покажи, пожалуйста.

Джоэл подошел к прилавку. Мужчина быстро опустил руки вниз. Он не сводил взгляда с Джоэла, и, когда тот полез в карман и вынул смятую пятифунтовую банкноту и груду монет, продавец попытался пересчитать их взглядом, не прикасаясь пальцами, поскольку руки держал под прилавком – по всей видимости, так он чувствовал себя безопаснее. Джоэл даже подумал, что мужчина сжимает в руках изогнутый арабский нож, которым можно отсечь голову.

– Вот деньги. Можно взять лампу?