Это была конструкция из железной перчатки с раструбом и несколькими ремнями для крепления к предплечью. Перчатка была изготовлена очень искусно – на пальцах были даже едва заметные морщины, словно это не перчатка, а живая человеческая рука.

– Продолжать работать по плану, – отрезала Марина. – Что у нас там? Облучение рентгеновскими лучами?

– Ясно же, что из этого ничего не выйдет. Откуда у них в шестнадцатом веке мог взяться источник жесткого рентгеновского излучения?

– Я тебе еще раз говорю – делаем то, что велел Артур Васильевич! Он – наш научный руководитель, ему виднее…

– А мы что – дрессированные собачки? Артур говорит – ап! – и мы прыгаем? Не задумываясь о том, имеет это смысл или нет?

– Ты же знаешь – нам эту руку привезли из Германии всего на месяц, значит, за этот месяц мы должны выжать из нее все, что можно… и все, что нельзя.

– Не больно-то много у нас получилось! И не получится ничего! Все эти рассказы о железной руке – не более чем легенды…

– Хватит уже болтать! Время дорого! Переходим к следующей фазе эксперимента!

Костик тяжело вздохнул, поднял тяжеленную железную руку, положил ее в отделанный защитными свинцовыми пластинами шкаф, захлопнул дверцу.

– Давай четверть мощности…

Костик повернул рукоятку на внешней панели рентгеновской камеры. Из шкафа донеслось ровное гудение.

Марина взглянула на показатели приборов, постучала по клавиатуре компьютера, вводя в его память параметры эксперимента, выждала две минуты.

– Теперь половину максимальной мощности…

Гудение стало немного громче.

– Между прочим, у меня есть пара билетов на концерт Маламута… – проговорил Костик задумчиво.

– Это что – собака такая? – отозвалась Марина невинным тоном. – Канадская лайка?

– Да ты что! Это рэпер знаменитый! Да ты прикалываешься, что ли? Его все знают!

– Ну и что? – фыркнула Марина. – К чему ты это говоришь? Допустим, и я знаю.

– К тому, что если у тебя вечером нет других планов… если ты ничем не занята…

– У меня как раз есть другие планы! Давай уже включай на максимум…

Костик насупился, покосился на Марину, резко повернул рукоятку. Из камеры донесся резкий свист.

– Ты что, я сказала – на максимум, а у тебя все цифры зашкалили! Сломаешь прибор!

– Извини, отвлекся… – Костик повернул рукоятку влево, свист стих, но зато из камеры донесся какой-то странный скрежет.

– Что это там? – Марина привстала из-за стола.

– Черт его знает…

Костик надел толстые резиновые перчатки, открыл камеру, вытащил из нее железную руку.

– Ну, все как было… никаких видимых изменений… хотя постой… тебе не кажется, что эти два пальца были в другом положении? Они были согнуты, а сейчас распрямились…

– Что – серьезно?

– Да нет, шучу, шучу!

– Ладно, так и запишем – никаких видимых изменений… результат отрицательный…

– Да слышал уже: отсутствие результата – это тоже результат! Любимая фраза шефа!

– Совершенно верно… ладно, на сегодня мы всё закончили, так что можешь отправляться к своему Маламуту… только сперва убери объект. В сейф, как положено.

– Насчет концерта не передумала?

– Не передумала.

Костик тяжело вздохнул, поднял железную руку, отнес ее в сейф, захлопнул дверцу.

– Тебя подождать?

– Не надо!

Обиженный, Костик ушел.

Марина немного подождала, к чему-то прислушиваясь, затем сняла белый халат, собрала вещи, но прежде чем поставить комнату на сигнализацию, выключила свет в лаборатории, снова включила и выключила – на этот раз окончательно.

И тут наверху, над подвесным потолком, послышался шорох, затем негромкий скрежет. Квадратная потолочная плитка сдвинулась, из-за нее выскользнула гибкая фигура в черном облегающем костюме и черной трикотажной маске с прорезями для глаз, ловко спрыгнула на рабочий стол, а с него – на пол.