Он выполнил просьбу, и даже какое-то время ехал молча, но его терпение было не резиновым.

А в моей голове кишели мысли, словно черви в плоти мертвого, брошенного умирать где-нибудь в овраге. И я умирала сейчас так же, меня разъедали страх, сомнения, мука от принятых решений, и не принятых тоже. Сначала казалось, что я просто злюсь, только вот ноющее сердце тоскливо тянулось к волку, словно брошенная родителями сирота. И нет смелости признаться в том, чего я сейчас страшилась больше, смерти или потери любимого.

В окнах мимо нас проносились полные жизни улицы, постепенно сменяясь более спокойными районами. Мы должны были максимально отдалиться от ковена и территории оборотней. Я знала, что где-то на окраине должна быть гостиница для любителей природы. Вокруг нее тоже был лес, и Верховные должны были проглотить наживку, что я повезла Бахнова выяснять нужную мне информацию, или вовсе ее уже знаю.

ー Мне нужно тебе кое в чем признаться, Игнат. Это очень важно, ー сглотнув комок в горле, обхватила холодными пальцами его ладони и посмотрела в глаза: обеспокоенные, немного светящиеся расплавленным золотом из-за рвущегося наружу зверя.

Он тоже волновался, что с выбранной обеими половинами одного двуипостасного парой что-то не так. Они чувствовали мой страх и желали защитить. А я не могла взять себя в руки от ощущения преследования. Никогда не была “по ту сторону”, когда охотишься не ты, а на тебя. Только знала это “развлечение” изнутри, потому смело могла сказать, что мы уже на крючке. Не представляю, что Верховные планируют сделать в случае моего “провала”: ранить “Объект” и пытать разработанными ковеном токсинами, объявить открытую войну, ну нет. Убить меня на его глазах, чтобы дезориентировать? Убивать сестер можно только в крайних случаях, это перечащее природе действо, оно должно быть оправдано. Да и я не рядовая, а будущая Верховная. Раньше была ею, пока не полюбила свой “Объект”.

ー Просто скажи, кто тебя так напугал, потому что я очень сомневаюсь, что причина твоего состояния в новости о знакомстве с моей семьей. Я решу любую твою проблему, обещаю. Мойра, скажи мне, в чем дело? ー обхватил ладонями мое лицо, бережно целуя нос, лоб, щеки, желая успокоить.

ー Я плохая, Игнат, очень плохая, ー шепчу в ответ, потому что не могу сказать большего рядом с водителем, совершенно не готовым не просто к наличию мистики в его жизни, но и войне между оборотнями и ведьмами. ー Но я так сильно тебя люблю, прости меня, прости, ー маленькая, едва ощутимая надежда хоть на какое-то будущее рядом с Игнатом гаснет, а вместе с ней сгорает и моя душа. ー Но ведь ты не сможешь, да? Никогда не простишь? А я не хочу без тебя, больше ничего не хочу…

ー Ну что ты такое говоришь? Тебя кто-то запугал? Что-то рассказал про меня? Или заставили сделать? ー начинает перебирать он варианты, не сильно далекие от истины. ー Скажи, как есть, нет неразрешимых ситуаций, Мойра.

Нервы дают о себе знать и я начинаю смеяться. Истерический смех вместе со слезами отчаяния ー картина, наверняка, пугающая. Но я ничего не могу с собой поделать, от осознания происходящего меня накрывает эмоциями с головой, сжигая все самообладание за считанные секунды.

Это становится точкой кипения для Игната. Он просит остановиться водителя и, не реагируя на мои протесты и просьбу двигаться дальше, подхватывает на руки и направляется к каким-то разросшимся кустам, что уже то и дело мелькали вдоль дороги.

Его поцелуй призван успокоить, теплые руки, скользящие по телу, расслабить. Я не отстраняюсь, понимая, как мало у нас таких моментов осталось. Отвечаю с жадностью, словно бродяга в пустыне, которому подали бутылку с водой. Словно умирающий, которому разрешили попрощаться с любимым.