– Это будущее, – сказал он. – Надо учиться с ним обращаться.

Остальная временная команда Фреда Джонсона была уже на борту вместе с Клариссой или спешила на борт из отведенного им на Луне жилья. Впервые они – Земля, Марс и даже более умеренные осколки АВП – вместе и открыто выступят против Свободного флота. Главная тяжесть падет на Землю и Марс, но и «Росинанту» найдется место. Корабль-наблюдатель с Фредом Джонсоном на борту. С Фредом, хотя бы отчасти представляющим Пояс. Они готовы.

Только вот Холден готов не был.

Теперь, когда родители выбрались из земного колодца, ему на удивление хотелось остаться с ними. Он большую часть взрослой жизни провел вне планет. Спроси его кто, сказал бы, что и не скучает по Земле. По некоторым людям – да. По местам детства – пожалуй. Но тоски по целой планете не было. Только теперь, когда по ней нанесли удар, возникло желание защитить. Может, так всегда бывает. Он перерос дом своего детства, но в душе не сомневался, что дом этот никогда никуда не денется. Может, изменится. Может, немножко постареет. Но сохранится. И вот его не стало. Остаться хотелось, как хочется вернуться в недалекое прошлое, где беды еще не случилось.

Пришло сообщение от Фреда Джонсона. Они с техником-оружейником Сан-ю Стейнбергом и Гором Дрогой заканчивали последнее совещание. Как только приварят на место новую обшивку и проверят герметичность под давлением, можно отправляться. Если у Холдена на Луне остались дела, пора ими заняться.

У него на Луне осталось одно последнее дело.

Горелки вспыхивали, гасли и снова вспыхивали. «Росинант» чуть-чуть менялся – не впервые за эти годы. Малые перемены, складываясь, превращали былой корабль в будущий. И людей тоже.

– Вы в порядке? – спросила Бобби.

– А что?

– Вздыхаете.

– Это с ним бывает, – влез Алекс.

– Вздыхаю? – удивился Холден, лишь сейчас вспомнив, что Бобби подключена к каналу «Только для „Росинанта“». И хорошо, что так. – Я не заметил.

– Не расстраивайся, – посоветовала Наоми. – Это даже мило.

– Ну-ну, – отозвался он. – Наоми, вы когда кончаете? Фред уже в пути.

– Ага, – ответила она, и, возможно, ужас в ее голосе ему только померещился. – Хорошо.

Карт, на котором они проезжали по лагерю беженцев, шел по электромагнитным направляющим. Колеса рокотали и поскрипывали довольно громко, так что Холдену пришлось повысить голос.

– Если бы ей по-прежнему платила ООН или Марс, другое дело, – говорил он. – А если мы предлагаем ей постоянную работу на корабле, это надо хорошенько обдумать.

– А чем она плоха? – возразила Наоми. – Знает корабли типа «Роси» как никто из нас. Ладит с командой.

Что ты имеешь против Бобби на борту?

В коридорах на глубине было сыро и тесно. Системы жизнеобеспечения работали на полную мощность и даже сверх того. Люди шаркающей походкой сторонились с дороги карта, кое-кто провожал его взглядом, но многие смотрели как на пустое место.

Территория беженцев пахла потерями и ожиданием. Чуть ли не каждый из мелькнувших вдоль дороги людей лишился корней. Холден с Наоми относились к счастливчикам. У них остался дом, хоть и изменившийся немножко.

– Дело не в Бобби, – ответил Холден. – Бобби я рад. Но вот условия… Мы что, будем ей платить? Или перераспределим права на «Роси», приняв и ее в долю? Не уверен, что это хорошая мысль.

– Почему? – подняла бровь Наоми.

– Потому, что это станет прецедентом, который может относиться к любому принятому в команду.

– Ты о Клариссе.

– Я не хочу давать Клариссе Мао долю в «Роси», – сказал Холден. – Просто я… Она здесь – ладно, пусть будет так. Я и сейчас не в восторге, но ладно, переживу. А Бобби я бы хотел принять в команду на полных правах, но просто… не могу согласиться, чтобы Кларисса когда-нибудь назвала мой корабль своим домом. Одно дело – взять ее на борт, а другое – делать вид, что она как Бобби.