Мы уже въехали в город, где рядами выстроились однообразные одноэтажные дома. Солнце палит нещадно. Из-за него все фасады выцвели, отчего окружающее кажется серо-бежевым, потерявшем краски. Да, место, где я выросла, не многим лучше, но всё же не так печально. Но даже из него мне хотелось поскорее вырваться. И у меня почти получилось.

– До встречи, Джинни. Жду с нетерпением вечера.

От одного его взгляда я ощущаю себя совершенно голой. Буркнув что-то себе под нос, выскакиваю из машины, и она тут же уезжает. Вчера в темноте я не успела рассмотреть, на чем ездит Келли. Теперь я вижу, что это – старая «Хонда» с оторванным бампером. Видимо он вплотную занимается накоплениями, раз будучи автомехаником не может починить себе машину.

Я замираю на пороге, чтобы набрать в грудь побольше воздуха. Коленки трясутся от волнения. Это не просто мой первый рабочий день здесь, а, вообще, во всей моей жизни. «Марио-пицца» – типичная маленькая несетевая забегаловка. Место, куда прогресс дойдет ещё не скоро, поэтому на кассе нет никаких табло с готовностью заказа. Со службами доставки они тоже не сотрудничают. Спасибо, что хоть вычислять стоимость приходится не на римских счетах. Но так только лучше. Негде напортачить.

Менеджер выдает мне форму: сиреневую футболку, идиотский фартук с улыбающимся пепперони и замусоленный козырек.

– Что бы ни случилось, не забывай улыбаться. И никуда не торопись, сегодня твой первый день.

Он уже поворачивается, чтобы бросить меня один на один с планшетом и кучей бумажек, но я окликаю его в последний момент:

– А когда приходить за зарплатой?

– Я выдам тебе платежную карту через две недели.

Две, черт возьми, недели. Я думала, что здесь платят в конце дня, и я смогу поскорее свалить от Келли. Но, чувствую, я с ним застряла не меньше, чем на полмесяца. Он так воодушевлен тем, что сможет трахать меня каждый день, что вряд ли теперь согласится брать деньгами. А на мотель мне по-прежнему не хватит.

Клиенты идут одни за другими. Неужели «Марио-пицца» – лучшее место в городе? Хотя вынутая из печи пицца выглядит и правда очень аппетитно. Начинки в ней точно больше, чем в «Домино’с». Ноги гудят с непривычки, а рот сводит от постоянной улыбки. Не прошло даже четырех часов, а уже хочется кричать: «Мама, забери меня отсюда», и броситься к ней на ручки. Но вовремя осекаюсь, вспоминая, что она меня предала.

На следующий день после выпускного мать ворвалась в мою комнату с криками и воплями. Моя голова раскалывалась от ночных слез, но вместо того, чтобы пожалеть меня, она орала: «Как тебе только взбрело это в башку, мелкая потаскуха». Гаррет пошел на опережение, он первый рассказал матери о том, что произошло накануне. И в его версии я пьяная в стельку полезла к нему целоваться и предлагала себя, а он стойко выдержал мой напор. Именно поэтому мне нельзя ехать ни в какие колледжи, если я совершенно не могу себя контролировать. Надо ещё подрасти.

Я так и не смогла её ни в чем переубедить. В подростковом возрасте я стала много врать. А что ещё остается делать, когда тебе всё запрещают? И меня не раз ловили за этим делом. Так я подпортила себе репутацию. Но чтобы врать насчет такого? Никогда. Несколько дней я билась в истерике, пока надежды окончательно не покинула мой разум. Мать мне никогда не поверит. Я собрала вещи и уехала. Уехала туда, где они не станут меня искать.