… Щёлк. Щёлк. Щёлк. Закончили упражнение.

Вдохнул, продышался, восстанавливая нормальный газообмен, остановил метроном и словно занавес вокруг открылся – можно опять «включаться» в мир.

Я сидел в кустах недалеко от домика Фефуя, Каналоа – рядом. Заниматься в доме я не захотел, а заниматься надо. Если уж избрал путь подвоха, то тренировка задержки – это считай инвестиции в будущий бизнес. Или хобби? Нет, чёрт побери, всё-таки, как бы ни хотелось, чтоб это было «пенсионерское хобби», в первую очередь сейчас это должен быть бизнес. Дело, которым надо заниматься.

Вот с завтрашнего утра и начнём, а сейчас можно и на боковую.

Мы вернулись в домик, перекусили печёным бататом – я всё-таки настоял, что принесённые вчера рыбины, это мой дар. Так сказать авансовый платёж. Что мне эта рыба? У меня её завтра будет – сколько захочешь!

Я завалился на выделенную мне циновку, и…

– Инина, ты чего?

Блин! Девушка, ни сколько не стесняясь тут же находящихся родителей и младшего брата устроилась, что называется «под бочок». Хотя бы темно в хижине – окон нет, днём свет разве что через многочисленные щели в плетёных стенах проникает, а сейчас уже ночь. Светильниками же здесь не пользуются.

– А что такое? – удивилась Инина. – Я к тебе…

– Блин, Инин… но тут же… мы же ни одни!

– Но я же просто полежать… рядом… Разве нельзя?

Вот чёрт, такой умоляющий голос! Словно ребёнок попросил разрешить в кровать плюшевого мишку.

– Ладно, – смягчился я, поворачиваясь на бок, – иди сюда.

Девушка прижалась, положив голову на мою руку и уткнувшись лицом в грудь. Я обнял её второй рукой и так вскоре провалился в сон.

Спал без сновидений и проснулся как в молодости – без всякого долгого «ну ещё минуточку-у-у». Щёлк, и сознание включилось.

Сквозь щели плетёных стен пробивается свет, значит, рассвет проспал. В «спальне» никого. Звуки?.. Тут не поймёшь:похоже, ветер ещё усилился, и слышно только шум крон, да скрип стволов.

Вышел в «кухню» – на углях в костровой ямке печётся батат, распространяя манящие запахи. Там,с самым серьёзным видом, хозяйничает Инина, а её мама – кстати, надо узнать, как зовут – сидит в сторонке и наблюдает с видом учителя. Понятно – готовятся. И понятно к чему… Блин!

В сторонке восседает Каналоа, навроде почётного гостя, и уплетает бататину. А вот это ты зря! Я аж ухмыльнулся плотоядно. Ща, братан, пожалеешь о набитом желудке.

Но Инина опередила:

– Проснулся? Садись есть, – и словно извиняясь, добавила: – Ты сам сказал, что рыбу нам… Вот отец с Феи понесли её в деревню менять.

Поморщился, да что тут уже сделаешь? Раньше надо было инструктировать. Надеюсь, ума хватит, не говорить, что рыба от меня? Впрочем, теперь – только надеяться и остаётся.

– Спасибо… Инина, – я покачал перед собой раскрытой ладонью, – но я сейчас не буду. И это… нам идти надо… Дела.

– Возьми тогда с собой! – вскинулась она, – Я тебе в лист сейчас заверну.

Непроизвольно вздохнул – и когда в последний раз мне женщина с собой обед собирала? Не вспомню даже.

– Пошли, проглот, – взглянул весело на помощника, – сейчас завтрак из тебя вытряхивать будем.

По-тихому отойдя от посёлка на полкилометра – в чём Каналоа продемонстрировал неплохое умение, мы перешли на лёгкий бег и направились на запад.

И когда, спустя примерно полтора часа, мы добрались до южного склона, туда где были спрятаны вынесенные с базы причиндалы, не только лёгкие Каналоа свистели как старый паровозный котёл, но и я дышал тяжко. Ещё бы! На бегу мы то спускались, то поднимались, двигаясь змейкой вокруг горы и пробежали таким образом, наверно, не меньше пятнадцати километров.