Проходящий мимо воин, лицо которого показалось смутно знакомым, посмотрел подозрительно. Задержал взгляд на наколках.

– Да помню, помню! – раздражённо кинул я, – У меня время – до вечера.

Воин нахмурился было – местные люди войны не привыкли, чтоб им отвечали подобным образом.

Кстати, его я вспомнил. Он был на сходняке «старших» только что, когда меня чуть было обратно в касту земли не упекли.

А ещё, он был на моих Испытаниях! Именно он кинул тогда предьяву, по поводу умершего в результате нанесённой мною раны… как его звали? Таннэ!

– Прости мою несдержанность … Ка́ури, – я приложил ладонь к груди, – просто я немного … раздосадован. Кстати, как сходили? … – увидел непонимание, поправился, – Как прошёл поход с отцом войны? Вы ведь, кажется, ходили наказывать тех людей, с острова Жёлтой птицы. О! Я вижу, у тебя прибавилось трофеев?

В прошлый раз, если мне зрительная память не изменяет, у него на шее было пять сушёных ушей. Сейчас их было шесть.

– Духи были благосклонны к нашему предводителю, – ответил он высокомерно. – Людям острова Жёлтой птицы досталось сполна. Многие наши воины пополнили свои коллекции трофеев, кроме того, мы увели у них несколько женщин.

– Неплохо, – покачал я головой.

– А ещё, – добавил Каури, – наш отец войны, могучий Ата, отомстил их вероломному предводителю! Сошёлся с ним в личной схватке и забрал жизнь недостойного!

Еле удержался, чтоб не показать тому большой палец.

– Ата великий воин, – покивал я.

– Но знаки, которых недостоин, ты, всё же, должен убрать! – закончил речь Каури с видом «я слежу за тобой!».

– Вот, кстати, – тормознул я, уже уходящего воина, – а не подскажешь мне, достойный Каури, к кому я могу обратиться с этим? Убрать знаки.

Нос воина горделиво задрался.

– Каждый сам должен очистить свою кожу от священных знаков, кои попали к нему по ошибке! Любой воин, оказавшись в подобной ситуации, сам уберёт их со своей кожи! – секундная пауза, в глазах его мелькнуло припоминание. – Тот, чью жизнь ты забрал, ведь, тоже сам избавился от знаков человека войны!

Я не сразу сообразил, про кого это он. И лишь спустя секунду понял – Каналоа!

Но воин решил добавить ещё.

– У нас, у людей войны, так: сам нанёс, сам и избавился!

Вот как? Я оживился:

– А он… получается, умеет? Наносить знаки.

– Нас, воинов, учат этому с детства! Мы сами наносим себе метки, одобренные отцом войны, не то, что остальные, что прибегают к помощи шамана!

Хм… у меня забрезжила одна мысль…

Я поблагодарил воина, и, наконец-то, мы разошлись.

Эх, гевеи мои, гевеи. Вот они, торчат передо мной из склона. Так, Скат, давай, припоминай, что ты знаешь про сбор каучука?

Как подсказывала память, дело, не сказать, чтоб и сложное. Делается косой разрез, из которого сок гевеи стекает в ёмкость. Кажется, в угол разреза вставляют небольшой желобок. Металлический? Нет, не помню. Впрочем, мне сейчас металл взять неоткуда, значит – обойдусь щепой или тем же бамбуком.

Ясно, вздохнул я. Для начала надо озаботиться чем-то, во что буду собирать свою будущую резину.

На пляже Каналоа, молча, предъявил мне пальмовые листья, уже готовые бамбуковые планки и целый пук тонких шнурочков, скрученных из распущенных на волокна лиан.

Хм, молодец, боец.

– Скажи-ка мне, рядовой, ты умеешь делать татуировки? А-а-а… блин! В смысле наносить на тело знаки?

– Тебе нужны новые знаки? – вроде как удивился Каналоа. – Их должны нанести в твоей касте.

– Не, ты не понял. Мне нужно избавиться от этих…

– Так возьми подходящий камень и сдери.

Я вздохнул. И как мне с ним общаться?