Заведующий складом вышел, прикрыв за собой дверь.

– М-да… – сказал приемщик. – Как-то не похоже, что все уладилось.

Он приподнял простыню. На тележке лежали двенадцать синеватых холодных стальных стволов, и из каждого росла прекрасная белая роза, – ее бархатистые лепестки, чуть кремовые в глубине, должно быть, только что раскрылись.

– О, – прошептал Колен, – как они хороши!..

Приемщик ничего не сказал. Он только кашлянул два раза.

– В общем, так… – произнес он раздумчиво. – На работу вам завтра, пожалуй, не стоит выходить.

Его пальцы нервно стиснули край тележки.

– Я могу их взять? – спросил Колен. – Для Хлои…

– Они завянут, как только вы их оторвете от стали, – сказал приемщик. – Они, видите ли, тоже стальные…

– Быть этого не может! – воскликнул Колен.

Он бережно коснулся стебелька одной из роз и попытался сломать его, но при этом сделал неловкое движение, и лепесток рассек ему кожу на руке. Рана длиной в несколько сантиметров медленно заполнялась густой кровью, которую он стал машинально слизывать. Он глядел на белоснежный лепесток, отмеченный кровавым полумесяцем, и приемщик тихонько похлопал его по плечу и подтолкнул к двери.

Хлоя спала. Днем нимфея одалживала ей свою матовую кремовость, но во время сна она, видно, считала, что стараться незачем, и лихорадочный румянец проступал на щеках больной. Глаза ее гляделись двумя голубыми пятнами подо лбом, и издали нельзя было понять, раскрыты они или нет. Колен сидел на стуле в столовой и ждал. Вокруг Хлои стояло много цветов. Поэтому он мог подождать еще несколько часов, прежде чем идти искать другую работу. Он решил чуть-чуть отдохнуть, чтобы произвести хорошее впечатление и получить прилично оплачиваемое место. В комнате было темно. Окно уже почти целиком заросло, оставалась лишь узкая щель над подоконником, шириной сантиметров в десять, сквозь которую сочился белесый свет и падал полосой на его лоб и глаза. Остальная часть лица была погружена в сумеречную тень. Проигрыватель стал плохо работать, для каждой пластинки приходилось его заново заводить, а это утомляло Колена. Да и пластинки стали такими заигранными, что часто уже трудно было узнать мелодию. Он подумал о Хлое. Если ей что-нибудь понадобится, то мышка тут же прибежит за ним. Женится ли Николя на Исиде? Интересно, какое у нее будет свадебное платье? Кто это звонит в дверь?

– Здравствуй, Ализа, – сказал Колен. – Ты пришла навестить Хлою?

– Нет, я просто пришла.

Они сидели в столовой, в которой из-за волос Ализы стало теперь куда светлее. И два стула там тоже еще нашлось.

– Ты затосковала, мне это знакомо.

– Шик пришел, он сейчас дома.

– Он послал тебя за чем-нибудь? – спросил Колен.

– Нет, – ответила Ализа. – Он меня просто отослал из дому.

– Понятно. Он решил заняться ремонтом?..

– Нет, – сказала Ализа. – Он собрал наконец все книги Партра, а я ему больше не нужна.

– Ты устроила ему сцену?

– Нет.

– Он, наверное, неправильно тебя понял, а когда он перестанет злиться, ты ему все объяснишь.

– Он мне сказал, что у него осталось ровно столько инфлянков, сколько нужно, чтобы переплести последнюю книгу Партра в гусиную кожу цвета небытия, и что он не допустит, чтобы я с ним осталась, потому что он не может меня ничем обеспечить, и что я стану совсем некрасивой, и у меня будут красные, безобразные руки.

– Он прав, – сказал Колен. – Работать ты не должна.

– Но я люблю Шика. Я работала бы ради него.

– Это не выход. К тому же ты не можешь работать, ты слишком красивая.

– Почему он меня выгнал? – спросила Ализа. – А я правда была красивая?