Поняв тщетность попыток, голем встал на задние лапы и схватил некромантку конечностью, из которой торчали острые кости аудиторных экспонатов. Мёрке старалась не кричать, боясь дать слабину, и позволить тьме снова просочиться в своё сознание. Зверь слабел, но и девушка ощущала, как в тело проникает губительная гнилая кровь и смешивается с её.

– Ты мой, – прошептала она в уродливую морду. Гигант впал в ярость и снова разбежался. На этот раз он не стал биться бивнями о дверь, а с размаху швырнул её в противоположную стену и тут же бросился к ней, чтобы растоптать. Натт чудом откатилась в сторону, чувствуя, как кости из лапы голема, застрявшие в её теле, впиваются глубже и глубже.

Где же Янта?

Зверь вновь повернулся к некромантке, но на этот раз у девушки не было сил, чтобы даже вздохнуть. Как же так. В первый же день. Могильники. Некрополи. Обучение. Он...

Страшные, словно залитые чернилами, глаза.

Тогда тоже было невыносимо от его мерзкого поступка, и внизу всё ужасно болело. Стыд, отвращение к самой себе. Нет. Не сегодня!

Она быстро накрутила на жезл красную сферу, наполненную собственной кровью, и направила оружие к горлу нежити туда, где застрял гравштайн. Клинок откликнулся на зов хозяйки. Натт Мёрке представила, что он, словно игла, прошивает тело голема. Зверь рухнул на колени. Девушка встала и, хромая, приблизилась к чудовищу. Оно всё ещё неистово трясло головой, грозя сбить некромантку с ног своими бивнями. Только всё было тщетно, оно уже почти подчинилось. Мёрке схватилась за бивень, и зверь послушно поднял её и усадил себе на спину. Она запустила руку в гнилую плоть и нащупала гравштайн. Сейчас Натт гордилась собой даже сильнее, чем в могильниках и некрополе. Покорённый голем плоти – всё равно что призрачный дракон для призывателя, и она сидела верхом на жутком порождении, как когда-то Онни Веккер на своём Энд Драке. Мёрке улыбалась.

Такой её и застали подоспевшие на подмогу декан, призывательница и новоиспечённая лаборантка. Они в ужасе смотрели на разгромленную аудиторию и гигантского голема, замершего посреди разломанных в щепки парт и шкафов. Некромантка победно восседала на огромном чудище. Её лицо было залито кровью, с мокрых волос свисали алые ошмётки, а из обеих рук и правого бока торчали мелкие кости.

– Он мой, – прошептала Мёрке, обнажая окровавленные зубы, и без сознания соскользнула на пол.

***

Натт брела вверх на девятый ярус, думая, удалось ли ученикам привести комнату в порядок. Шаги слишком громко отражались от стен башни. А ещё что-то неприятно капало. Мерное кап-кап-кап. С каждой ступенькой звук становился громче и неприятнее. Кап-кап-кап. Она раскрыла дверь каморки и побрела в ванную. Нужно вымыть из волос отвратительные куски плоти. Волосы, наверно, не спасти. Кровь хорошо въедается в светлые пряди. Кап-кап-кап. Это всё ржавый кран. Девушка открыла его и стала ждать, пока мутная рдяная жижа стёчет из системы. Она щедро зачерпнула воды и умыла лицо. Кожу защипало из-за мелких порезов, оставшихся от лопнувшей сферы. Натт Мёрке подняла голову и, несколько раз сильно моргнув, посмотрелась в зеркало.

Страшные, словно залитые чернилами, глаза.

***

– Тише-тише. Это остаточное действие токсина. Не нужно было ходить в лабораторию в одиночку. Я же сказал, что мы разберёмся во всём утром.

Мёрке привыкла к свету и с трудом сфокусировала взгляд на лице декана.

– Дредкатт. Дети попросили, – только и выдохнула она в своё оправдание.

– Твоя лаборантка зарядила холодильник и убрала его туда. И кстати об этом: в начале учебного года студенты с разных факультетов понесут тебе своих умерших питомцев. Даже не думай их воскрешать. Никакой жалости! Устроим по традиции проводы любимцев. Саат тебе поможет с подготовкой к этому мероприятию.