– Куда мы идем? – спохватилась я.

– Здесь неподалеку, – он махнул рукой в сторону симпатичного кафе с ярким полосатым тентом. – Мисс Фиш проживает в общежитии академии искусств, где спокойно поговорить затруднительно.

Еще бы! Там же вечно кто-то что-то репетирует, и какофония стоит такая, что впору уши затыкать. Не знаю, как приспосабливаются тамошние обитатели, может, круглосуточно разгуливают в берушах?

Мистер Оллсоп уверенно направился прямиком к высокой девушке в очках, которая увлеченно читала за столиком под цветущей липой.

Когда полицейский остановился рядом и кашлянул, она с явной неохотой подняла взгляд, заложив страницу пальцем.

– Да?

Симпатичное лицо сердечком выглядело усталым, веки покраснели и припухли. Ни грамма косметики, прямой чистый взгляд, волосы собраны в хвостик.

– Я – мистер Оллсоп, полицейский, – он склонил голову. – Мы условились о встрече.

Девушка мило покраснела.

– Простите, пожалуйста. Садитесь! Что-нибудь будете? Я совсем измотана. Еще и этот экзамен…

Теперь я ее вспомнила. Она единственная не хихикала и не шепталась с подружками, развернув записку с предсказанием. Лишь пожала плечами и сунула ее в карман платья – кажется, этого самого, в сине-серую клетку.

Мистер Оллсоп, как истинный джентльмен, придвинул мне стул (от угощения мы дружно отказались), а сам сел напротив мисс Фиш. Она наконец обратила внимание на меня.

– О, я вас помню. Вы были в том кафе! И, по-моему, это вас заподозрили?..

Она перевела растерянный взгляд на мистера Оллсопа. Тот одарил ее той самой доброй-предоброй улыбкой, и мисс Фиш улыбнулась в ответ.

– Простите, – сказала она мне. – Это из-за меня у вас были неприятности. То есть… надеюсь, уже нет?

Снова взгляд на мистера Оллсопа. По-видимому, у него талант приобретать полное доверие молоденьких девиц. На вид мисс Николь Фиш было никак не больше девятнадцати, хотя такие худенькие брюнетки всегда выглядят моложе.

– Вовсе нет, не беспокойтесь, – заверил он отеческим тоном. Еще и по руке ее похлопал. – Мы, собственно, как раз по этому поводу.

В ее больших глазах мелькнула настороженность.

– Честное слово, я его не привораживала.

– Разумеется, я вам верю, – мистер Оллсоп закивал. – Только все равно нужно выяснить, кто это сделал. Вы нам поможете?

– Нет! – ответила она неожиданно резко. – Я больше ничего не хочу слышать о Стивене Доноване.

– Вы же его любите! – не выдержала я.

Мисс Фиш прикусила губу, затем сняла очки, потерла переносицу с красным следом от оправы и посмотрела на меня в упор. Глаза ее оказались сине-зелеными, глубокими и красивыми. Завораживающими, как морские глубины. Я с трудом отвела взгляд. Пожалуй, теперь я могла понять, что в ней нашел тот парень. Настоящая сирена! Небось и поет не хуже.

– Любила, – поправила она сухим, безжизненным голосом. – Любила так, что собиралась бросить сцену и выйти за него замуж. Это было какое-то безумие. Мы оба понимали, что не пара, но… А потом он бросил меня и объявил о помолвке с девушкой своего круга. Думаете, после этого я к нему вернусь?!

Я уже открыла рот, чтобы рассказать о заклятии, когда мистер Оллсоп под столом сжал мою руку.

– Безусловно, это решать вам, – ответил он вежливо. – Простите, что побеспокоили, мисс Фиш.

И поднялся. Я посмотрела на него с недоумением. Неужели это все? Мы так и уйдем, ничего толком не выяснив?

Мистер Оллсоп крепко взял меня за локоть и со старомодной галантностью раскланялся с мисс Фиш.

– Не сопите так, – заметил он с улыбкой, когда мы отошли уже достаточно далеко, чтобы она нас не услышала. Мимо прогрохотал трамвай. А мистер Оллсоп спросил вдруг: – Мисс Вирд, позвольте узнать, вы всегда готовите по рецептам?