– Ты из выпускного класса? – спросил я, хотя уже и сам догадался, потому что ее машина была припаркована на стоянке старшеклассников.

Эшли кивнула, а я подумал, что это отличный пример везения по-кроппски: меня решила подвезти роскошная девушка из выпускного класса и рядом нет никого, ни одного свидетеля.

– Почему те ребята тебя побили?

– Это такой «кроппинг».

– Кроппинг?

– Ты точно новенькая, раз не слышала о «кроппинге», – заметил я.

– А почему ты не дал им сдачи?

– Кодекс не позволяет.

Эшли удивленно посмотрела на меня:

– Какой кодекс?

– Ну, не знаю. Рыцарский, наверное.

– Рыцарский? Ты рыцарь, что ли?

– Нет, потомок рыцаря… – Я осекся. Эшли могла принять меня за фрика, что, вообще-то, недалеко от истины; короче говоря, я подумал, что лучше на эту тему не распространяться, и сказал: – Рыцарей больше не осталось. Ну, если не считать некоторых ребят в Англии, вроде Пола Маккартни. По-моему, он рыцарь, но это у него, скорее, почетный титул.

Тут вдруг моя левая щека стала горячей, а правая, которую не видела Эшли, похолодела, прямо ледяной стала. Это было жутковато.

Я сказал Эшли адрес Таттлов. Когда она остановилась, мы с минуту сидели и смотрели на покосившийся дом и заросший сорняками газон с неухоженными кустами.

– Значит, здесь ты живешь? – спросила Эшли.

– Нет. Здесь я существую. – Я вышел из машины. – Спасибо, что подвезла.

– Без проблем. Еще увидимся.

– Обязательно. Пока.

Маленькая желтая «миата» рванула по шоссе, а я проводил ее взглядом и пошел в дом. Надо было приложить к голове лед.

Следующие две недели я постоянно натыкался в кампусе на эту высокую, загорелую, голубоглазую выпускницу. Однажды в столовой за ланчем я поднял голову, и – раз! – Эшли сидит напротив меня. Она улыбнулась. Я улыбнулся в ответ, но почему-то занервничал.

– Привет, Альфред, – сказала Эшли. – Как дела?

Я огляделся:

– Ты уверена, что хочешь, чтобы тебя видели вместе со мной?

– А почему нет?

– Это плохо отразится на твоей репутации.

Эшли рассмеялась и откинула волосы. Может, я и ошибаюсь, но мне кажется, что блондинки откидывают волосы гораздо чаще, чем брюнетки или рыжие.

– Я рискну.

– Я знаю, каково это. Быть новеньким в школе. Только когда я поступил сюда в прошлом году, я не был выпускником, у меня не было крутой тачки и на меня уж точно никто не заглядывался.

– Почему ты постоянно себя принижаешь?

– Ничего я себя не принижаю, а просто знаю, какой я.

Эшли почти не притрагивалась к еде, цепляла на кончик вилки маленький кусочек и покачивала им в воздухе.

– До тебя уже наверняка дошли все эти слухи. Что я террорист, агент ЦРУ или псих.

Эшли помотала головой:

– Все, что я слышала, – это то, что у тебя дядю прошлой весной убили.

– Да, это правда.

– Бедный Альфред, – довольно искренне сказала Эшли и сменила тему.

И только на шестом уроке, за минуту до звонка, до меня вдруг дошло, что было в этой встрече в столовой нечто странное. У выпускников ланч на полчаса позже, чем у моего класса.

В тот же день я увидел Эшли по пути к автобусу.

– Привет, Альфред, – сказала она.

– Привет, Эшли.

– Куда направляешься?

Я показал на автобус.

– Хочешь, подвезу? – предложила она.

– Ты серьезно? – Если бы она спросила, не хочу ли я отрастить вторую голову, я бы и то меньше удивился.

– Ну да, – сказала Эшли.

Я пошел за ней на стоянку для выпускников и забрался в желтую «миату». Эшли любила ездить на большой скорости и не соблюдала дистанцию, но верх «миаты» был поднят, день выдался солнечным, девушка она была загорелая, так что с ее манерой вести машину я готов был смириться.