А еще подготовка к балу отвлекала от мыслей об Ордене. Пока он больше никак себя не проявлял, но Кире казалось, что она шеей чувствует занесенный над нею меч.

– Мы договаривались с Алом, что я дам ему шанс. – С улыбкой шепнул Климентин, кружа сестру в вальсе. – Но он им, похоже, так и не воспользовался. Ты пойдешь со мною на бал?

Кира дождалась конца танца и серьезно покачала головой:

– Я иду с отцом. У нас дела.

Климентин закатил глаза и с усмешкой выпустил воздух:

– О, конечно! Как я мог забыть, что бал для тебя – либо работа, либо пытка! – Он мягко сжал ее плечи. – Расслабься хоть раз и танцуй в свое удовольствие, Кирунь! Свет давно принял тебя. Никто и думать обидно не посмеет о моей сестре!

Кира опустила глаза и вздохнула. Что толку ей от принятия света, когда Ордену совершенно необязательно думать о ней обидно, достаточно просто найти. Да и со светом все не так просто: многим еще претит видеть рядом с собой приемыша.

– Ну что такое, маленькая? – Климентин наклонился, пытаясь поймать ее взгляд. – Расстроил я тебя? Ну прости, не хотел. Просто ты с таким лицом всегда собираешься на бал, будто тебе стекла в туфли насыпали.

Кира вдохнула:

– Да уж лучше стекла в туфли.

– Кирунь, в чем дело? Так радостно все эти дни танцевала, и вдруг приуныла. Не заболела? – Плечи окутала лечебная магия, Климентин внимательно осмотрел ауру сестры. – Ну, все же в порядке, правда?

Кира пожала плечами:

– В порядке. Просто бал. Как всегда.

Брат прижал Киру к себе:

– Мы будем рядом, маленькая. Тебе нечего бояться.

Кира сердито выпрямилась:

– А я не боюсь!

– Вот и правильно! – Он с усмешкой поцеловал Киру в макушку. – Отец просил тебя заглянуть перед сном. Младших беру на себя.

Кира улыбнулась брату, подошла к резвящимся у камина малышам, поцеловала и обняла каждого и направилась к отцу.

Разговор с братом всколыхнул в душе поутихший страх, и сердце снова выстукивало слишком быстро и нервно. Каждая тень заставляла Киру замирать и проверять щиты, за каждым шорохом устремлялась ее ментальная магия. Она попыталась подумать об Академии, но покоя это не принесло: с кем и когда они будут говорить о поступлении, как лучше говорить, чтобы ее не приняли без экзаменов, и как вести себя с экзаменаторами – вопросы пульсировали в голове, причиняя боль и лишь усиливая страх. Никогда еще дорога до отцовских покоев не казалась Кире такой долгой и выматывающей.

«У меня лорд Вилор. Если ты не против его общества сейчас, заходи. Он будет рад тебя видеть», – поймал ее мысли голос отца.

Кира улыбнулась и почти бегом бросилась по коридору. Конечно, она не против! Как она может быть против общества лучшего, единственного друга?!

Лорд Эрнст Вилор был одним из немногих демонов, кто всегда разговаривал с Кирой на равных, без надменности перед человеческим приемышем или лебезения перед той, кого сильнейший из демонов назвал своей дочерью и главой рода. Эрнст был молод по демонским меркам, статен и красив лицом, умен и выдержан. Светские красавицы вздыхали и ахали, с восхищением глядя, как небрежно поправляет он упавшую на глаза лунную прядь или чуть улыбается уголком тонкого рта. Увы, улыбки эти были адресованы не им и становились еще одним поводом той неприязни, которую королевский двор питал к Кириане Олрикс. Потому что самые искренние и теплые улыбки ледяного демона были обращены именно к ней.

Будь Эрнст человеком, можно было ожидать, что когда-нибудь он посватается за Киру. Но он был демон, как и она, а демоны могут любить только свою истинную пару. Осознание того, что их отношения никогда не перерастут во что-то более сложное и неоднозначное позволяло Кире быть максимально искренней и непринужденной с молодым демоном. И Эрнст всегда отвечал тем же.