— Я хотела попросить вас за Григория Ивановича.

Она посмотрела на блестящие волосы Кристиана, собранные сзади в хвост, и отметила, что лицо мужа побледнело еще сильнее, а его глаза будто загорелись каким-то угрожающим светом. Фон Ремберг медленно отложил вилку и спросил:

— Какое вам дело до него?

— Вы несправедливы к нему. Он добрый человек и хороший помощник в делах, и я очень обязана ему, — продолжала Слава. — Полгода назад, когда я так нуждалась в помощи, он единственный, кто поддержал меня. Отчего вы услали его на эту неблагодарную работу? Есть другие приказчики, которые могут этим заняться.

— Позвольте мне решать самому, кому и чем заниматься, — отрезал фон Ремберг и со звоном положил нож на стол.

Она видела, что благожелательное настроение молодого человека, которое владело им пару минут назад, улетучилось, а его лицо приняло холодное мрачное выражение.

— Но Гриша нужен мне здесь. Я так привыкла спрашивать у него совета во всем.

— Отныне вы будете спрашивать совета у меня, вашего мужа. А Артемьев вообще вылетит со службы, если вы не прекратите называть его при мне Гришей!

— Ах, зачем я говорю вам все это?! — воскликнула Слава, видя, что все ее просьбы нисколько не умягчили сердца молодого человека и вызвали в нем лишь злобу. — Я поняла, вы сразу же невзлюбили его!

— Вы правильно выразились, сразу же невзлюбил. И более не смейте произносить имя Артемьева в моем присутствии, иначе…

Он угрожающе посмотрел на нее. Но Слава уже знала этот взгляд и почти не опасалась его.

— Иначе что? — спросила тихо она, прищурившись.

Кристиан сжал кулак. Девушка видела, что на его скулах ходят желваки. И она прекрасно поняла, что он не просто зол, а взбешен.

— На этот раз вы добились ужина в одиночестве, сударыня, — сквозь зубы процедил молодой человек, вставая из-за стола, швыряя салфетку на стол. — Вы хотели испортить мне трапезу, и вам это удалось, ибо у меня пропал аппетит. Но не надейтесь, что в следующий раз вам удастся одержать надо мной верх!

Он стремительно покинул ее спальню. Когда дверь с грохотом закрылась за фон Рембергом, Слава устало откинулась на спину кресла и облегченно вздохнула.

— Неужели у этого человека тоже есть слабости? — прошептала она себе.

Его быстрые удаляющиеся шаги по деревянному полу еще долго звучали в ушах Славы.

5. Глава IV. Наряд для прогулки

— Людвиг, немедля зайди ко мне! — окликнул фон Ремберг проходящего мимо камердинера.

Людвиг вмиг поставил огромный подсвечник на ближайший столик в коридоре и поспешил в кабинет за хозяином. Едва слуга закрыл дверь, Кристиан, стоявший к нему спиной, процедил:

— Меня интересует, что у Артемьева с моей женой?

Он медленно повернулся к слуге, и Людвиг, отметив хмурый взгляд молодого человека, мгновенно сообразил, на что намекает фон Ремберг.

— Да ничего между ними нет. Я же уже докладывал вам о том, мессир.

— Не верю я в это! — выпалил Кристиан. — Она как-то странно говорит о нем. Защищает его, переживает. Называет по имени. Может, она влюблена в него?

— Вряд ли, мессир. Влюбленную женщину определить нетрудно. А мадам Светослава не выглядит таковой. Скорее это Артемьев неравнодушен к госпоже.

— Да?

— Мне так кажется. Едва появился в доме, он постоянно таскается везде за госпожой. И по приемам, и по деревням, и по лавкам. И верхом они вместе катаются постоянно.

— И что ты думаешь обо всем этом? — спросил, нахмурившись, Кристиан.

— Мне кажется, Артемьев влюблен в госпожу, а мадам Светослава относится к нему как к брату, не более.

— Не более! — воскликнул фон Ремберг. — За последние два дня я уже десять раз слышал из ее уст имя Артемьева. А сейчас за ужином она мне даже допрос с пристрастием устроила из-за него. Ну ничего, думаю, он нескоро вернется с моим поручением.