Не по бережку добрый конь идёт,

Конь головушкой покачивает,

Золотой уздой побрякивает,

Удилами наговаривает.

Две другие бабы, наряженные в яркие летники, в высоких кокошниках подхватили песню, распевая ее на несколько голосов:

За конём идёт удалой молодец,

Ох, разудалой, удалинькай,

(а) расхороший парень, бравенькай,

Ох, по именю Семенушка,

Ох, по отечеству Леонтьевич-душа.

Ох, за собою ведёт судьбу свою,

Ох, судьбу красную девушку,

Ох, что по именю-то Олюшка,

Ох, по отечеству Ивановна-душа.

Они сойдутся близёшенько,

Ой, что поклонются низёшенько,

Ох, поцелуются милёшенько.

Усадьба Артемьева располагалась в центре Астрахани в Стрелецком переулке. Владения состояли из большого двора, просторных хором из нескольких особняков, конюшни, амбаров и дюжины больших изб для слуг. В главных хоромах находились гостевая светлица – гридня, приемные покои, кабинет Тихона, спальни для гостей. Дом был двухэтажный, деревянный, величавый и возвышался в парадной части усадьбы. От него тянулись крытые сени в два других дома. Женские хоромы располагались в глубине двора и имели высокий терем и много светлиц с красными окнами. Справа стоял другой хозяйский дом, в котором жили сыновья Тихона и дальние родственники мужского пола. В глубине владений был разбит небольшой сад, с грушами и яблонями. Хоромы и двор окружал высокий частокол из массивных бревен, заостренных к верху. Добротные дубовые ворота имели железный запор, способный выдержать непрошеных гостей.

Немного угорев в наполненной народом светлице, Слава вышла на двор. Она остановилась у высокого каменного крыльца, укрывшись под березой, росшей у дома. Вечер был ясный, и озаренное вечерним закатом небо алело насыщенным красным отсветом. Девушка долго стояла, подняв лицо, созерцая оранжевый небосклон и слушая свадебные песни. В какой-то момент она вдруг отчетливо различила, как скрипнула под чьими-то ногами ветка. Она резко обернула голову и тут же отметила в шаге от себя Федора, который неслышно приблизился сзади.

– Ты это, Светланка, погулять вышла? – спросил Федор и невозможно призывно улыбнулся девушке, явно пытаясь понравиться.

Слава ощутила неприятный опасный настрой, исходивший от молодого человека, и чуть попятилась от него, ударилась спиной о березу.

– Я немного угорела в горнице, – тихо ответила она.

– Пойдем со мной до реки пройдемся? – вдруг предложил он, приблизившись к ней вплотную.

Девушка отчетливо отметила странный блеск в его темных глазах. От молодого человека сильно разило вином, и это вызвало у Славы чувство омерзения. Она напряглась и нахмурилась.

– Зачем это? – удивилась она.

– Как зачем? Погуляем немного да вернемся.

– Не пойду я с тобой никуда, Федор.

Этот разговор начал напрягать ее, и она попыталась отойти. Но Федор быстро выкинул вперед руку и чуть придержал ее за плечо.

– И чего это ты не хочешь? – как-то зло прохрипел Артемьев. Его язык заплетался, но он говорил все осознано и тихо. – С Гришкой-то и по полям целыми днями верхом катаешься, а со мной так и разок прогуляться не хочешь?

Осторожно, но твердо высвободившись из-под тяжелой руки Федора, девушка отодвинулась от него и недовольно вымолвила:

– Не хочу и все. Дай мне пройти, Федор. Меня матушка, наверное, заждалась.

Долгим пронзительным взглядом Федор смотрел на девушку, а в его душе росло негодование. Наконец он заставил себя отойти в сторону и глухо сказал:

– Больно горделивая ты, соплюшка, как я погляжу. Смотри, как бы чего дурного не вышло.

На эту угрозу Слава решила не отвечать, а, лишь приподняв голубую юбку сарафана, почти бегом направилась обратно в дом, опасаясь далее оставаться на дворе вместе с пьяным Федором.