— И это тоже, — я всё ещё пыталась улыбаться.

Опасности давно стали частью моей жизни.

Майкл открыл нам портал. Мы попали в знакомое кафе, куда он меня водил, когда ещё встречался с Анни. Тогда я его ревновала, с тех пор ничего не изменилось, меня злило присутствие в его жизни других девушек, пусть они и остались в прошлом.

Мы разместились за дальним столиком, сделали заказ. И наступила пора откровенных разговоров. Я поведала ему о том, о чём умалчивала при друзьях: о жизни Кри, проблемах с Азазэлем, столкновениях с Уриэлем, воздействии атайи Кассиэля.

— Она ещё действует? — Майкл не скрывал своей злости на действия моего бывшего мужа.

А я не могла ненавидеть Кассиэля, но стремление к нему истаяло с разрывом ментальной цепочки.

— Нет, — не в состоянии смотреть в его глаза я отвела взгляд. — Нужно было разрушить последовательность воздействия. Но я не знала, что в неё вбито. Уверена была только в том, что мне запрещены измены.

— У тебя кто-то был? — догадался он.

Я гулко вздохнула и принялась за новый рассказ. То торопилась, то, наоборот, вдавалась в ненужные детали, и смотрела куда угодно, только не на Майкла. К счастью, принесли заказанный мной кофе, и можно было уткнуться взглядом в молочную пенку с коричным сердечком.

— Натали? — он коснулся моего запястья. — Посмотри на меня.

Казалось, легче пережить несколько битв со спайком, чем сделать над собой усилие и вновь заглянуть в его глаза. Я так мечтала о встрече с ним. И до жути боялась напороться на холод в глубине столь дорогих мне карих глаз. Но глупо бежать от правды, лучше сразу познать её горький вкус и не обманываться.

— Нат, — снова позвал он, и я вскинулась, присматриваясь к его лицу. Он больше не улыбался, но и не было в нём неодобрения, только тоска и мягкость. — Ты любишь… — он замялся, словно не в состоянии подобрать правильные слова.

— Что?

— Сейчас ты влюблена? Твоё сердце занято? — он волновался, я это видела и чувствовала всеми фибрами души.

«Занято, тобой», — мелькнуло в мыслях, но я лишь покачала головой, коротко бросив:

— Не влюблена.

Он кивнул, словно принимая к сведению, и мне показалось, мой ответ принёс ему облегчение.

— А ты, — я решила в привычной нам манере перевести разговор в шутку, — успел влюбиться, пока меня не было?

— Времени не хватило, — усмехнулся он, но в голосе слышалась мрачность. — У меня были проблемы с резервом.

— С резервом?

— Я стал слишком крут для своего человеческого тела, — на его губах расплылась широченная улыбка, но его ответ лишь встревожил.

— Что это значит, Майк?

— Как бы объяснить? — он закатал рукав худи, и я громко вздохнула от неожиданности.

Вдоль руки по внешней стороне шла тёмная татуировка, скрываясь под одеждой. Просто ровная линия, от которой будто сами собой начинали формироваться полупрозрачные ответвления.

— Ты решил забить рукава?

— Резерв слишком большой. Возникла необходимость в концентре, иначе пришлось бы ставить на себя ограничители.

— Понятно, — медленно кивнула я.

Майкл развивал свой резерв экспериментальным способом: опустошал и пополнял энергией жнеца. Это изменило его, сделало сильнее, но его тело оставалось человеческим, что накладывало свои ограничения. Печатникам помогает избежать этих проблем концентрирование энергии через печать и силовые линии. Выходит, Майк, зная об этой нашей особенности, создал альтернативу.

— И это работает?

— Как ни удивительно, — пожал он плечами.

— И много… — я потянулась к нему через стол и коснулась тёмной линии.

— Прилично, — хохотнул он. — Хочешь взглянуть?

Вообще не отказалась бы, уж очень любопытно. Но насколько уместно предлагать ему раздеться?