– Быть не может!

– А вот может. Ты проверь.

– Н-ну… Хотя бы «Тутси». Или «Милашка» в нашем прокате.

Арсений очень хорошо помнил эту ленту. Они с Настеной смотрели ее весной восемьдесят пятого в кинотеатре «Первомайский» за три дня до того, как его взяли. Последнее его кино на воле.

– Э, папуль, – снисходительно ухмыльнулся Николай, – ты б еще про «Некоторые любят погорячее» спросил! Фильм «Тутси» снял Сидни Поллак в тысяча девятьсот, м-м, восемьдесят втором году, в главных ролях Дастин Хоффман и Джессика Ланг. Сюжет пересказать?

– Спасибо, я помню.

– Еще хочешь попробовать?

– Ну, держись. В жизни не отгадаешь.

Арсений задумался. Нахлынуло воспоминание: он в командировке, в далеком северном городке Коряжма. Зима, снега, Советский Союз. В клубе идет на единственном сеансе – единственный фильм. Сеня пошел убить время. И оказался – единственным зрителем. В самом буквальном смысле. Один-одинешенек.

Но сеанс не отменили. Назначено – смотрите. Контролерша оторвала корешок билета, а киномеханик доблестно прокрутил картину. Что-то из грузинской жизни. Какая-то высокохудожественная лента – Сеня почти уснул. Пустой зал очень тому способствовал. Черт! Как она бишь называлась? Название вдруг вспыхнуло в его голове – как, бывало, перед ответом профессору всплывал безнадежно, казалось, забытый античный бог.

– «Древо желания»! – Вот как она называлась.

– Пф-ф, – фыркнул сын, – это ж классика. Тенгиз Абуладзе. Фильм снят в семьдесят седьмом году прошлого века на студии «Грузия-фильм», панымаешь!

– Слушай, Ник, – искренне восхитился отец. – Ты такой умный! – И зачем-то, идиот, добавил присказку, популярную с ранних капиталистических времен: – Что ж ты не богатый?

И парень, с которым у них в тот момент только наладился довольно редкий в последнее время разговор по душам, немедленно ощетинился и брякнул:

– А ты?

Тогда Арсений проглотил обиду. Потому что сын, конечно, был прав. И потому, что отец сам, что называется, первый начал. Но у Николая имелась железная отмазка: ему всего-то двадцать пять. А отцу в его годы, конечно, смешно уже рассчитывать на карьеру Ротшильда.

Но следующий разговор с сыном по душам – а беседовали они обычно при стандартно-российском антураже: на кухне, за пивом – закончился ссорой.

Арсений опять принялся учить сына жизни. Ненавязчиво и тактично, как он сам считал. Но то, что нам порой кажется образцом дипломатичности, другие зачастую воспринимают как вероломное вторжение в их частную жизнь. Особенно когда оба собеседника подогреты спиртным.

– Удивляюсь я тебе, – мягко пенял папаня сыночку, и голос его звучал искренне, – ты умный, много знающий человек – и так мало используешь свой потенциал!

– А что я должен делать?

– Ну, я не знаю… Хотя бы универ закончить.

– А зачем?

Сеня тогда посмотрел на него и явственно увидел: тот и вправду не понимает зачем.

– Когда есть знания и корочка, возможностей больше открывается.

– Возможностей? Зачем, папа? – повторил молодой человек.

– Н-ну, я не знаю… – даже потерялся Арсений. – Вон, мне мама рассказала – тебе предложили стать управляющим магазином, а ты – сам! – взял и отказался.

– Ох, мамуля наша, язык у нее без костей! – воскликнул Ник. Мужской разговор потихоньку повышал градус. – Да, отказался. И что?

– Но почему?!

– А зачем мне это?! – в третий раз повторил сын. Он уже почти кричал.

– Как – зачем?! Ты продвигаешься наверх, и у тебя появляются новые возможности.

– За, – раздельно произнес Ник, – чем?!

– Ну ты заладил, прям как баран! Возможности – сделать карьеру, заработать больше денег, обрести власть!..