Нападавший разрезал замок и попытался вынести несколько прототипов, однако сработала сигнализация, ну а дальше я и сам знаю.

Конечно, знаю. Только вот зачем перед тем, как вскрыть Вторую оружейную, этот нападавший заглянул к Дрюпину? Спокойной ночи, что ли, пожелать? Молока с печеньем занес? Колыбельную спел? Вряд ли Дрюпину все-таки привиделось, он хоть и трус, но трус слишком приземленный, такой не сможет увидеть галлюцинацию, даже если захочет.

Но спрашивать было бесполезно, Седой ведь никогда ничего не скажет, скрытность у нас просто стала философией. А я все равно попробовал спросить.

Кто, спрашиваю, это был? Что за герой такой – десы летали, как веники? Седой замялся на секунду, потом сказал, что наш мастер меча вызвал одного из своих лучших учеников.

Из Саппоро.

Ну да, подумал я. Из Саппоро. Тогда что же он так хорошо по-рюсски ботал?

А вслух сказал: да, конечно, школа меча из Саппоро – лучшая в мире. Жаль, что мне не удалось схватиться с сенсеем, эта глупая Сирень все испортила своей дурацкой стрельбой…

Седой меня по плечу похлопал и говорит, что теперь такие учения частенько будут проводиться. Будь готов.

Ну да, учения по развитию бдительности, само собой. Хорошо.Только вот башку мне чуть не отрезали. Шрам на шее надолго останется. Ну, да ладно.

Дрюпин мне тоже встретился. Задумчивый такой, шарахнулся как от привидения. Боится меня. Ничего, побоится и бросит. А после Дрюпина сразу Сирень. В коридоре. Как-то не так посмотрела. С повышенной ненавистью. Почему только – непонятно. Ну, да что с нее взять… Благодарности я явно не дождусь. Особенно от Сирени.

Но вернемся к прозе будней.

– Кто твои сообщники?! – зарычал сикх.

И я все-таки заревел. Здорово заревел, слезы потекли прямо ручьями, закапали мутными каплями.

– Я не знаю, о чем вы говорите, какие сообщники, со мной вообще дружить никто не хочет, а вы говорите сообщники…

– Ты мне еще скажи, что в штаны писаешься! – злорадствовал сикх.

– Писаюсь… – рыдал я. – До десяти лет на клеенке спал… На желтой…

– Ври больше. – Сикх достал из кармана опасную бритву, проверил на ногте остроту.

– Руку! – потребовал сикх.

– Не надо! – пискнул я.

– Руку, крыса!

– Не надо, мистер!

Сикх рассвирепел, схватил мою руку и принялся зажимать ее в портативные тиски. Я верещал от страха. Это было не то чтобы уж больно, но неприятно, ладонь оказалась сдавлена, а пальцы торчали наружу легкомысленным веером.

Сикх приблизился ко мне и помахал перед лицом бритвой.

– Я буду отрезать тебе пальцы, – пообещал он. – Потихоньку, не спеша, один за одним. Сначала на правой руке, затем на левой…

И сикх коснулся лезвием моего драгоценного мизинца.

Тут уже я не удержался и врезал сикху в ухо. Освободился из тисков и врезал еще. С большим удовольствием.

– Ты чего?! – заныл Дрюпин. – Так же не по правилам! Я так не могу, почему мне каждый раз в ухо?

– А кто мне на прошлом тренинге чуть ребро не сломал? – напомнил я. – Тебе, значит, ребра мне можно ломать, а мне тебе и в рожу нельзя?

– Плохо все, – устало сказал Седой. – Неубедительно… И что это за срыв в конце?

– Дрюпин заигрался, я же видел, – сказал я. – Еще бы немного – и он мне палец точно бы отрезал. У него после сна возбуждение в членах. А куда это годится?

– Я не заигрался! Это ты заигрался…

– Плохо, – повторил Седой. – Все это было очень плохо.

– Не, конечно, плохо, – согласился я. – Потому что я знаю, что это…

Я ткнул пальцем в сикха:

– Я знаю, что это Дрюпин. А это не тюрьма штата Пенджаб. И я не могу перед Дрюпиным до конца вжиться в роль.

– Психологические сценарии – важнейшая часть подготовки, – сказал из-за стола Йодль – еще один из наших наставников, к тому же врач. – Вы, молодой человек, должны уметь в долю секунды вжиться в один из семнадцати базовых образов. Кстати, повторите-ка их, пожалуйста…