– Здравствуйте, я – Папочка, – представился я.

– Поздравляю, а у нас тут мамочка на приёме, – подключилась к разговору сидевшая до этого неподвижно медсестра.

Она поднялась из-за стола и упёрла руки в боки, растопырив локти. Должно быть, рассчитывала стать крупнее за счёт этого, однако, что сидела, что стояла – рост будто и не изменился.

– Вон! – гаркнула она.

– Всё в порядке, – успокоил её голос Ани из-за ширмы. – Это мой Папочка.

– Тьфу-ты, – вздёрнула руками медсестра. – С вашими фамилиями… Бахилы-то где, Папенька?

Я было потянулся к диспетчеру с бахилами справа от входа, но сделать это мне не позволила грозная медработница.

– Закончили уже, в коридоре жди, – сказала она.

Аня вышла спустя минуту. Придерживая уже порядочно округлившийся к тридцать четвертой неделе живот, она приподнялась на носочках и чмокнула меня в щёку.

– Куда теперь? – спросил я.

– На улицу, – ответила Аня. – Ты, как всегда, приехал в самом конце.

– Прости… Как всё прошло?

Мы двинулись к лестнице. Динамик под потолком назвал новый номер талона, приглашая следующего пациента в кабинет УЗИ. Между нами прошмыгнула какая-то суетная женщина в шелестящем комбинезоне.

– Всё отлично, переживать не о чем, – ответила Аня. – Может поможешь?

Только тут я заметил дорожную сумку в её руке. Мы никуда не собирались.

– Не рановато ли Елисею съезжать? – удивился я и спотыкнулся на последней ступеньке.

– Елисею самое то, пусть валит, а у нас будет Платон, – настояла Аня. – Держи уже.

Супруга впихнула мне вещи. Сумка оказалась совсем не лёгкая для своих размеров. Такой вес вряд ли был полезен в её положении, но заикаться об этом не стал – вышло бы себе дороже. Она забрала свой неприметный пуховик в гардеробе.

– А что не Глонасс сразу? – скривился я. – То хоть спутниковая система…

– Чего? – переспросила супруга, ожидавшая открытия забарахливших автоматических дверей.

– В честь пошлины ребёнка называть не буду.

Улица встретила запахом зимы. Похоже, температура наконец подобралась к нолю. Правда, пока пейзаж по-прежнему оставался уныло-осенним.

– А тебе и не придётся, – отрезала она.

Причём уверенно так. Будто и правда я совсем никакого отношения к собственному сыну не имел. Стараясь миновать эти липкие мысли, решил перевести тему.

– На дачу? – спросил я.

Она кивнула. В последнее время Аня полюбила свежий воздух. И ей, и ребёнку он был полезен. Уже две пятницы подряд на выходные мы уезжали за город. Вот только оба раза собирались заранее, а тут вроде не планировали, не обсуждали. Да и вещи никакие обычно с собой не брали. Всё необходимое в нашем небольшом треугольном доме-шалаше было. Магазин находился неподалёку. Зачем эта сумка?

Я взвесил ношу. Внутри всё было уложено плотно, почти единым комком. Ничего не перекатывалось, не звякало.

– Кое-какие вещи, решила списать на дачу, – пояснила жена, заметив мой интерес к сумке.

Она открыла пассажирскую дверь и занесла ногу внутрь. Я пошёл к багажнику.

– Уже было подумал, сбежать задумала, если не успею тебя забрать, – пошутил я.

Аня почему-то не улыбнулась. Замерла.

– Что случилось?

– Дай сумку, – потребовала она. – Лучше в ноги поставлю, испачкаешь.

Отдав её, я с удивлением подметил внутри багажника опрокинутую пластиковую канистру в лужице красноватой тормозной жидкости.

– Понимаю конечно, обострилось обоняние, – проговорил я, усаживаясь за руль и набрасывая ремень безопасности. – Но чтобы настолько…

Она посмотрела на меня с недоумением.

– Проехали, – закончил я.

– Поехали, – поправила она.

Ремень безопасности Аня, по привычке в последнее время, надевать не стала. Говорила, с животом это стало неудобно.