Павлу и секунды хватило, чтобы понять, что именно этот братец видит, когда смотрит на Ксению. Его желания Павлу были очень даже ясны. Ведь и сам зависал на точёной фигурке, полных розовых губах Ксении, стройной нежной шее, но больше всего не мог насмотреться в поразительно зелёные глаза и шикарные волосы, ему так нравился их золотистый цвет. Девочка очень красивая. Богдан тоже мимо такой пройти не смог.

- Я не хотела работать и содержать этих дармоедов, Павел. Пусть сами себя обеспечивают, - Ксения надула губы. А Павел едва не засмеялся. Девчонка сейчас напомнила ему Саньку, которая часто любила сердиться и бунтовать, если ей пытаются перечить.

- Я ведь не сразу поверила, что Богдан обратил внимание на такую серую мышь, как я.

Павел молчал, не двигался с места, наблюдал, слушал и не перебивал, чувствуя в девочке потребность высказаться. Но его удивляло другое. Неужели Ксения не понимает, что очень красивая? Похоже, что действительно не понимает.

Нижняя губа девушки задрожала, она повернулась к Павлу лицом, смотря на него покрасневшими глазами.

- Ты меня считаешь наивной дурой, да? Недалёкой?

- Ксюш…, - Павел даже растерялся, не сразу нашёлся с ответом.

- Не отрицай. Даже твоя пятнадцатилетняя сестра удивляется моей наивности. Богдан просто посмеялся надо мной, - она всхлипнула, - а я ведь его полюбила.

Вид женских слёз вызывал у Павла чувство потерянности. Не любил, когда девочки разводят сырость. Ничего не придумал лучше, как обнять девчонку, пытаясь успокоить. Неприятно было слышать, как она говорит о своих чувствах к его брату.

- Ксюш, не думаю, что ты должна так сильно из – за этого расстраиваться. Не ты первая и не ты последняя, которая поверила красивым словам и…, - он осёкся, заметив, что его слова произвели совсем не тот эффект, которого он добивался. Девушка зашмыгала носом ещё сильнее и слёзы тонкими дорожками потекли по щекам.

Павел передёрнул скулами.

Да уж, успокоил.

«Успокоитель» из него никакущий.

Не хотел, чтобы девочка плакала и так переживала. Чувствовал её душевную боль. Обхватил за плечи и развернул к себе, обнимая, прижимая к груди.

Ксюша вцепилась пальчиками в его рубашку, понимая, что у неё нет никого, кто бы мог помочь ей и хоть немного понять, кроме этого парня.

Павел погладил ласково девушку по спине.

- Успокойся, Ксюня. Богдан уж точно не стоит твоих слёз, - процедил Павел, представляя, как достанется Бодьке, когда тот вернётся. Нельзя же так с девочками обращаться.

Ксюша уткнулась лицом в шею парня, продолжая всхлипывать. От её слёз намок воротник его рубашки.

Павел поднялся второй рукой к её затылку, пропуская с наслаждением пряди шелковистых локонов через пальцы.

Как же он хотел это сделать.

Сделал.

Только сердце стало набирать разбег, желая большего.

Ксюша оторвала голову от его груди и посмотрела на парня вопрошающим взглядом, в её глазах ещё блестели слёзы.

- Что? – спросил, понимая, что она хочет что – то сказать.

- Ты знаешь, что ты не такой, как твой брат? – взгляд девушки продолжал скользить по лицу Павла.

- Знаю, - тихо ответил, переводя взгляд на её губы, - и слава богу.

- Богдан он озорник. Всегда улыбается, всё любит переводить в шутку, а ты всегда такой серьёзный, - её пальчик дотронулся до его щеки, нежно погладив.

- Ксюш, не стоит, - произнёс слегка изменившимся голосом.

Пальчик девушки замер на его щеке.

- Что именно не стоит?

- Так прикасаться ко мне?

- Тебе неприятно?

- Напротив. Но это может нехорошо закончиться.

- Почему?

- Чёрт! – выдохнул, срываясь, склоняя голову, прижимаясь к её рту своими губами, чувствуя при этом, как изумлённо вздохнула Ксения.