– Разве вся эта свистопляска не была задумана для того, чтобы предатель проявил себя?

– Все правильно.

– И ты хочешь сказать, что меня обманули?

Спокойный голос не вводил в заблуждение – Ярга вне себя от злости, даже уши стали острыми. Дело принимало скверный оборот, а потому Схинки решил взять всю вину на себя:

– Меня, господин! Меня обманули.

Нерасторопный слуга вызовет у Ярги куда меньшую ярость, чем мысль, что вокруг пальца обвели его самого.

– Ты мой помощник, я тебе доверяю, ты исполняешь мои приказы, – медленно произнес нав. – И если кто-то обманул тебя, это означает, что обманул и меня. – Ярга холодно посмотрел на убитого горем Схинки, поморщился и приказал: – Оправдывайся!

Он хотел знать подробности.

– Предатель запустил в нашу сеть вирус, который отключил видеокамеры и открыл некоторые двери. Пока мы сообразили, что сеть атакована, пока поняли, что именно произошло, пока искали… время было упущено.

– Откуда у предателя вирус?

– Полагаю, он хранился в телефоне.

– А откуда у него телефон?

– Полагаю, оттуда же, откуда у Грима пистолет – скрытый артефакт.

– То есть мы обнаружим предателя по отсутствию уха? – зло пошутил Ярга.

Хороший признак, очень хороший – если нав шутит, значит, перестал злиться.

– Думаю, по отсутствию зуба, – вздохнул Схинки. – Но их мы при осмотре не пересчитывали.

– Напрасно!

Ярга задумался, рассеянно барабаня пальцами по столешнице.

Против ожидания, проигрыш его не столько разозлил, сколько раззадорил. Бороться с сильным и смелым противником куда интереснее, чем с плохо обученным. Ум, вот что ведет к победе. Ум, воля и храбрость.

– Мне кажется, следует принять крайние меры, – осторожно предложил Схинки. – Я предлагаю покинуть базу, а также уничтожить или обработать обоих подозреваемых.

– Нет, – коротко ответил Ярга.

То ли на оба предложения, то ли только на последнее.

– Могу я узнать, почему?

– Потому что мы не сможем постоянно использовать это оружие, – холодно ответил нав. – Его наличие должно помогать, а не расслаблять. Потому что мы должны знать все фокусы, имеющиеся в арсенале наших врагов.

А еще потому, что тем самым придется признать проигрыш. Причем проигрыш не Сантьяге и не тому клоуну, которого в Темном Дворе называют князем, а их наемникам, челу или масану. Этого Ярга допустить не мог.

– Гордость, – тихо произнес Схинки.

– Гордость всегда вела меня вперед. И приводила к победам.

В черных глазах нава полыхнули зарницы. Зарево пожаров, что окутывали крепости асуров. Зарево Первой Войны, выигранной им тысячи и тысячи лет назад.

Ярга поднялся с кресла и медленно прошелся по кабинету. Черный костюм, черная рубашка, черный галстук и черные ботинки. Черные волосы и черные глаза. Подвижное черное пятно среди черных стен и черной мебели кабинета. Когда-то Схинки смущало пристрастие повелителя к цвету Тьмы, однако по прошествии некоторого времени привык, стал воспринимать как должное.

– Произошедший инцидент не повод вносить изменения в план. Решение принято. Я хочу, чтобы все было сделано так, как задумано. Я хочу, чтобы Темный Двор получил сообщение в полном объеме. И если придется чем-то пожертвовать, я к этому готов.

Они останутся на базе и продолжат играть с подозреваемыми в кошки-мышки.

– Да, я понял. – Схинки почесал затылок. – Но все-таки хорошо, что Гриму не удалось позвонить…

– Этого ведь и не требовалось, так?

– Чего именно?

– Звонить. – Схинки внимательно посмотрел на комиссара: – Достаточно было вынести телефон на поверхность, да?

– Сейчас догадались?

– Пытался сделать вам комплимент.