Шизгара оторвал взгляд от монитора и с легким удивлением посмотрел на наемника.

– Деньги нужны?

Грим считался челом с положением, надежным партнером в щекотливых делах, клиенты за ним, как за Кортесом, не бегали, но и недостатка в контрактах наемник не испытывал. А потому продемонстрированная Гримом печаль показалась Виталику странной.

– Проигрался?

– Нужна срочная работа.

Несмотря на высказанную Лае уверенность, Грим начал сомневаться в том, что сотрудничество с ее отцом такая уж хорошая идея. Не предчувствия его одолевали – сомнения. С чего Манану подкидывать ему контракт? Просто потому, что нужен толковый наемник, а Грим, учитывая обстоятельства, согласится работать за гроши? Похоже. Очень похоже, но… Но уж больно такой шаг не вязался с теми чувствами, которые – Грим знал о них наверняка – Манан к нему испытывает. Шас подчеркнуто не общался с любовником дочери, клал трубку, услышав в телефоне голос Грима, отворачивался при случайных встречах, постоянно ругался с Лаей…

«Или жадность творит чудеса?»

Возможно, и творит, но Грим больше верил в то, что Манан хочет его подставить. Связь Лаи с челом позорит старого Турчи в глазах сородичей, незаживающей раной уродует душу, и даже жадность не позволит Манану забыть о бесчестье. А потому контракт – наверняка ловушка. Или же настолько опасен, что Манан уверен в гибели наемника. Следует отказаться, но… Но не позволяла гордость. Грим пообещал Лае помочь ее отцу и отказаться сможет только в том случае, если подвернется очень срочный и очень выгодный контракт. Однако Шизгара подвел.

– Ничего нет.

– Виталик, что угодно. Мне нужен любой контракт, о котором можно сказать, что он важный. Хотя бы с бо-ольшим преувеличением.

– Единственный подходящий – в Лабиринте, – проворчал Шизгара, тщательно исследуя выложенные на «ГоловоРезке» предложения. – Но ты туда не пойдешь.

– Да, – после паузы ответил Грим. – В Лабиринт я не пойду.

Хитросплетения московских подземелий, где военные бункеры плавно переходили в канализацию, та – в метро, а оно – в подземные ходы, выкопанные то ли при поляках, то ли при Иване Грозном, то ли вообще при неандертальцах, не смущали наемника. Грим не страдал клаустрофобией и охотно лазал по Лабиринту до тех пор, пока один многообещающий контракт не рассорил его с осами, существами простоватыми, зато обладающими хорошей памятью. Не зря же каждый из них мог без труда исполнить все шестьсот девяносто восемь куплетов «Саги о величии Ось» и сборник сопутствующих баллад в придачу. Хозяева Лабиринта пообещали убить Грима, если он еще раз окажется под Москвой, и наемник не хотел проверять, насколько хорошо крысоловы держат слово.

– Больше ничего?

– Больше ничего.

– Хреново. – Грим провел рукой по волосам и подытожил: – Получается, выбора у меня нет.

Манан заявился в «Кружку для неудачников» на сорок минут позже, чем договаривались. Впрочем, ничего другого Грим и не ждал.

Войдя в бар, шас остановился в центре зала, демонстративно засунул в нос антиникотиновые фильтры, хотя обычно не терпящие табачного дыма нелюди проделывали эту операцию на улице, высокомерно огляделся, заметил Грима, подошел и уселся за столик.

– Дерьмовое местечко.

Ну да, здороваться с «каким-то там челом» Манан посчитал излишним.

– Ты сам предложил встретиться здесь.

– Думал, среди сородичей тебе будет спокойнее.

Манан расстегнул куртку и почесал едва прикрытое рубашкой пузо. Когда-то Турчи был всего лишь склонен к полноте, однако время и невнимание к себе сделали свое дело – Манан растолстел по-настоящему. Ноги – столбы, руки – окорока, три лишних подбородка, отдышка, а главное – пузо. Объемистое пузо, которое сделало бы честь самому Гаргантюа.