- Из далека до-о-олго! Течет река Волга-а-а! – пела я, по громкости заменяя три народных ансамбля. – В воде есть ту-у-уалет!

- Ква! – поддакнули лягушки. Они здесь давно. Им виднее.

В глазах хозяина читался Пушкин. «Русалка на ветвях висит!», - как бы намекал его взгляд. Причем, висит при помощи макраме, несовместимого с жизнью.

- Затянуло буратиной гладь старинного пруда, - зловеще спела, выныривая, с кувшинкой на голове и сплевывая тину.

Время шло, нервы кончались. Вода, нагретая солнцем за целый день, остывала. У меня зуб на зуб не попадал.

- Что ты делаешь?  - послышался голос за моей спиной. Я обернулась и ополоснула руки. Маленький ров, выкопанный моими трясущимися руками, наполнялся водой.

- Копаю, - усмехнулась я, сквозь дрожь. – До ближайшей воды.

- До ближайшей воды пятьдесят лиг, - расширил мои географические познания хозяин.

Или он привалился к дереву. Или дерево к нему. Я еще не поняла.

- Лягушек много, я настырная, - предупредила я, копая дальше.

Хотя, кого я обманываю? Шансов мало. Да, попала я, так попала! Никогда не думала, что буду всю ночь сидеть в пруду. И отращивать жабры и хвост.

Внезапно послышался детский крик: «Иса капка ам!». Мне в лицо прилетело что-то большое, мохнатое и орущее. Я плохо помню, что было дальше. Последнее, что я слышала: «Иса капка ам!».

Очнулась я в своей кровати. Меня даже одеялом накрыли. Волосы пахли тиной. Подушка была сырой. На груди у меня сидел пушистый паукадл: «Иса капка ам!».

Я встала, придерживая его на вытянутых руках. Ничего себе! Мебели в комнате стало в разы больше. Небольшой шкаф с одеждой и обеденный стол со стулом.

На столе что-то лежало. Я еще не поняла что, но похоже на записку.

«Если ты к полудню не выяснишь, что означает «Исакапкаам», то я выполню свое обещание!», - прочитала я. На моей голове сидел паукан.

Интересно, с чего это? Или отец решил заняться воспитанием ребенка?

Паукан легко спрыгнул с меня и бросился в коридор: «Иса капка ам!».

- Ваше высочество! Я прошу вас! Не надо! – орали голоса. – Прекратите! Вы уже тысячу раз это повторили! Ну всему же есть предел!

- Бегите, он опять со своим «исакапкаам!», - слышался топот ног.  Двери закрывались с грохотом.  

В воцарившейся тишине коридора послышался отчетливый горестный вздох: «Ипусий слусяй!».

5. Глава пятая. Сказки для папы

Глава пятая. Сказки для папы

Я честно пыталась уложить паукана спать. Паукан честно пытался уложить меня в обморок.

И тут я вспомнила про детские стишки. Под них засыпают даже самые стойкие дети. Под них засыпают даже взрослые.

- Серый волк сидит в овраге, - начала я. Я выбрала самое мощное заклинание усыпления. Оно никогда не давало сбой.  Им можно было бы усыпить даже Ктулху. Если бы тот надумал проснуться. 

- Мокнут уши у бедняги, - настаивала я, зевая для рекламы.

- Вылезет – посушит, вымокшие уши, - я закрыла глаза. Сейчас сама усну!

Но паукан был стойким. Он бегал по стенам. И спать упорно не собирался. Я пыталась ему объяснить, что во взрослой жизни, такой радости у него не будет! И слово «спать» превратится в мечту.

Я была красноречива, как никогда.  Смачно описывала триллер «Дом-работа». В моем голосе появились характерные завывания. Апогей ужаса все не наступал. Даже фраза «а потом ты состарился и умер» звучала как-то оптимистично.

- Ипусий слусяй! – прозвучало с потолка.

Паукан сидел на потолке. Я стояла на полу. Переговоры затягивались. Мне срочно нужно ПВО.

Я пыталась его поймать и случайно нажала на какую-то черную плитку. В стене неожиданно открылась дверь. Это была черная ванна. И прочие неудобства. Вот на кой я рисковала жизнью?