Что ж, настало время задать глупый вопрос:

– Ты не знаешь, твой отец в последнее время… ни с кем не ссорился?

Несколько секунд Тонат просто смотрел на Келлена, выразительно вскинув брови. Потом вздохнул и начал перечислять.

Он как раз добрался до двадцать второго подозреваемого, когда к шлюзу подошла баржа, направлявшаяся из Миззлпорта. Тонат немедленно схватил отцовские перчатки, самую маленькую железную щетку и выбежал из дома. Это было старомодное торговое судно – пузатое, промазанное дегтем. Женщина средних лет с двумя сыновьями, обливаясь потом под банданами, с трудом продвигали баржу вперед.

Речные каналы были единственным надежным способом доставить товары из большого порта в Миззлпорте на высокогорье. Инженеры Рэддиша превзошли себя, создав цепочку шлюзов, которые позволили каналам зигзагами петлять от моря вверх.

– Хо! – воскликнула хозяйка баржи, завидев Тоната. – Что, отец еще не вернулся?

– Нет! – Тонат спустился к воде, и Келлен последовал за ним.

– Ты не можешь вечно его заменять, сынок. – Она покачала головой. – Слишком ты мал для такой работы. Мы-то с мальчиками не против все делать сами, но есть те, кто этого не потерпит! И со щетками ты управляться не умеешь!

Шлюзы были не просто ступеньками на речной дороге. Они также были контрольными пунктами, где суда тщательно обыскивали, чтобы убедиться, что внутрь не забралось какое-нибудь порождение Мари. Чистильщики вроде Шипа обыскивали трюмы, свистом предупреждая необычных безбилетников, которые могли там затаиться, и заглядывая в каждый угол и в каждую щель со своими железными щетками.

Перемахнув через борт баржи, Тонат принялся осматривать груз, насвистывая мелодию и помахивая отцовской щеткой. Хозяйка судна цокнула языком и покачала головой.

– Бедолага, – пробормотала она. – Не стоило им нанимать его отца на такую работу.

– Эй! – резко воскликнул Келлен, заставив ее подпрыгнуть. – Шип – лучший чистильщик на всем канале Грейуотер!

У людей, освободившихся от проклятий, нередко развивалось чутье на все, связанное с Марью. Шип, например, ощущал присутствие Младших братьев, а порой даже угадывал их настроение и намерения. Сам он был не в восторге от этой связи и однажды описал ее как «зубную боль, которая с тобой еще и разговаривает». Но именно чутье делало его исключительным чистильщиком.

– Да он ведь пьяница, каких поискать! – возмутилась хозяйка баржи. – Не удивлюсь, если он сейчас отдыхает на дне бутылки – или на дне канала.

Келлен сощурился. На миг торговка представилась ему переплетением нитей. Достаточно потянуть за петельку неприязни, и узел распустится…

– Шип ведь вас порядком раздражал, не так ли? – порывисто спросил он.

– Да он всех тут раздражал! – рявкнула в ответ торговка. – Спору нет, он хороший работник и дело свое знает, но в этом-то и проблема! Он целую вечность осматривал каждое судно, а если вдруг что находил – пусть даже сущую мелочь вроде треснувшего фонаря, – заставлял тебя часами заполнять всякие формы!

Пока она распалялась, к ним незаметно подошел Тонат. Он выслушал ее тираду с тихой совиной яростью и сказал:

– Младших братьев на борту нет. Только я не нашел клейма на бочках с элем, и осадка у вас слишком низкая. Боюсь, вам придется заполнить несколько форм.

Келлен бы с удовольствием задержался и понаблюдал за последовавшей ссорой, если бы не заметил, что Неттл не спешит к ним присоединиться. Без нее ему было неспокойно, словно он вдруг лишился тени. Келлен нашел Неттл на мосту: она стояла и смотрела на воду, неподвижная, как камень. Такая зловещая неподвижность была чужда человеческому телу.