Священник подхватил полы рясы и рванул в противоположную сторону.

– Держите его! – орал мужик. – Уходит же!

Священник прибавил скорости.

– Стой, гнида!..

«Щас!»

– Стоять, я сказал!

Священник добежал до какого-то строения, метнулся вправо, затем влево и влетел за темную, металлическую дверь.

Здесь было тепло, темно и тихо. На удивление тихо… Отец Василий, касаясь шершавой стенки рукой, прошел несколько метров и больно ударился голенью обо что-то острое. Пощупал рукой – под ладонью оказалась ступенька из ребристого холодного листового металла. У него не было времени что-нибудь обдумать; просто он искренне надеялся, что господь поможет ему и на этот раз…

Он подобрал полы рясы, занес ногу и шагнул на ступеньку, вторую, третью… Там, позади, заскрипела и тяжело хлопнула железная дверь, и эхо несколько раз прокатилось по огромному настывшему помещению.

– Лучше сам выйди! – крикнул преследователь.

– Ыйди… ыйди… ыйди… – откликнулось эхо.

– Все равно ведь поймаю, – уже тише предупредил мужик.

– Аю… аю… аю… – подтвердило его угрозу эхо.

Стараясь ступать как можно тише, отец Василий сделал еще несколько десятков шагов и вышел на ровную площадку. Там, внизу, щелкнула зажигалка, и он увидел под собой слабо освещенную мужскую фигуру. Преследователь старательно вглядывался в темноту, но зажигалка освещала только его самого.

Отец Василий аккуратно прокрался вперед и встал почти над самой головой мужика с зажигалкой. Тот нерешительно переминался с ноги на ногу, явно опасаясь отойти от двери и дать попу шанс к бегству. «Кто они? – подумал отец Василий. – Неужели сектанты?» У него не было доказательств для этой догадки, но и других версий тоже не было.

Хлопнула дверь, и в помещение один за другим ввалились остальные преследователи. В тусклом свете зажигалки их практически не было видно, но помещение сразу наполнилось звуками тяжелого дыхания и толкотни.

– Где он? Где…

– Здесь, – поднял руку мужик. – Тихо. Он где-то здесь…

Отец Василий присел и спрятался за чем-то темным и массивным. Ощупал: мешки – бумажные, с резким, хорошо знакомым запахом. Это был цемент. Священника посетила настолько дерзкая мысль, что он чуть не рассмеялся. Он привстал, ухватился за верхний в штабеле мешок и подтолкнул его вперед.

Мешок съехал со штабеля и ухнул с площадки вниз. Раздался шлепок, и резкий неприятный запах мигом наполнил воздух, а дышать стало нечем – цементная пыль разлетелась по всему помещению!

– Ой, бля! – удивились внизу.

Священник задержал дыхание и столкнул еще один мешок, а потом еще и еще. Внизу отчаянно, надрывно закашляли, и отец Василий, закрыв лицо рукавом, осторожненько пошел вперед.

– Сука!… Кхе… Ах ты!… Кхе-кхе-кхе! – доносилось снизу. – Сволочь!

Отец Василий, все еще стараясь не дышать, пробрался к стене и, осторожно ощупывая дорогу ногой, повернул налево. И сразу на него пахнуло свежим, холодным воздухом. Он протянул руку, но вместо шершавой бетонной стены, ладонь уперлась в гладкое холодное стекло. Священник, не раздумывая, ударил по нему кулаком и, когда стекло разбилось, высунул голову наружу.

Здесь уже вовсю бушевала метель. Отец Василий с наслаждением подставил разгоряченное бегством лицо под струи летящего снега и, только надышавшись, глянул вниз. До земли было метра четыре. «Ноги не переломаю?» – подумал он. Каких-нибудь шесть-семь лет назад для него спрыгнуть со второго-третьего этажа проблем не составляло, но теперь, после семинарии и двух лет размеренной семейной жизни, такой прыжок мог вылезти боком. «Вобьюсь, как гвоздик…» – тоскливо подумал он и полез в окно: другого выхода не было.