Спохватились лет через двадцать, когда стало не до умиления – серые собирали жатву скота обильнее, чем все болезни и эпизоотии, вместе взятые.

И – гибли люди.

Попытались раскрутить маховик обратно, волки отчаянно сопротивлялись – самый пластичный вид, выживают всюду, в пустыне, в горах и в тундре – а подаренные двадцать лет использовали на всю катушку. Истребляли глупых – выжившие меняли тактику. Учились не бояться флажков, не трогать отравленные приманки, обходить капканы. Появились молчаливые волки – вопреки природе абсолютно не выли, не выдавали логово. Самые наглые селились буквально на городских окраинах, промышляли на зловонных свалках мясокомбинатов – и благоденствовали, кто же из городских не примет волка за бродячую крупную собаку?

Возобновившаяся война шла с весьма переменным успехом…

Всех этих подробностей старик не знал. Но с детства усвоил твердо: видишь волка – стреляй!

Но! Про волков в окрестностях Александровской старик не слышал. Вернее, слышал один раз. От Васи – так и только так называли все знакомые весьма уже пожилого рыболова, постоянно ловившего на Кузьминской дамбе. Не по имени-отчеству, и не просто по отчеству, – Вася и все.

Вася утверждал, что видел волка. На зимней рыбалке. Всего в паре километров от поселка. Серый перемахнул замерзшую Кузьминку и залег в кустах на правом берегу. Затаился. Вася, упорно сидевший в полное бесклевье на водоеме в гордом одиночестве – подумал, подумал, да и засобирался домой. Кто его знает, какие у нежданного соседа планы на ближайший ужин. Вот и вся история. Не слишком авантюрно-героическая – и поэтому вполне возможная.

Больше никто и никогда в последние годы волков здесь не встречал. Что, конечно, ничего не значит. За четыре ночных ходки серые могут пересечь область с севера на юг – легко. И все равно сомнительно. Подобные переходы они совершают лишь в зимний голод, – старик знал точно. Летом же далеко от логова не уходят – пестуют волчат… Или логово где-то здесь, под боком?

Совсем исключить такой расклад нельзя. Но и рассматривать не стоит – маловероятен. Значит, остается только последний вариант. Самый хреновый из всех возможных. Самый пакостный…

Старик одолел наконец ведущий от выпаса косогор, вышел на натоптанную тропу. Постоял, пережидая колотье в боку. И сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Не ту вы выбрали корову, суки.

Не грозил, не пугал, просто проинформировал.

– Не понимаю одного – почему их так мало? – спросил Капитан, словно все остальное в этом мутном деле было ему понятно. – Если бы сработал весь контейнер, началось бы такое… А тут всего один, много два…

– Тебе мало? – недобро удивился Генерал. – Может выпустить еще несколько для комплекта?

И добавил серьезно:

– Не ломай голову. Можно придумать с десяток вполне правдоподобных версий – а что толку? Ничем они нам не помогут. Какая разница на данном этапе? Что имеем, то и имеем…

Они не знали, что больше месяца назад…

…от всего увиденного у Зуева перехватило горло – работал он первый год, и это дело оказалось лишь третьим на его счету, связанным с трупами. Но те, первые два жмурика, ни в какое сравнение не шли: первый убит током в результате преступной халатности, второй – жертва бытовухи, банального убийства кухонным ножом после совместного распития… Труп того зарезанного алкаша тоже, конечно, не картина Рембрандта, но сегодняшнее зрелище… Никакие фотографии из старых дел, никакие казенные строчки протоколов не передают, к примеру, запаха – тяжелого запаха смерти… А уж вид… Зуев старался, чтобы взгляд не захватил сразу всю картинку, специально фокусировал его на отдельных деталях кровавого месива – и все равно через пять минут не выдержал, ушел в дом, оставив хлопотать у трупов экспертов и фотографа…