Это был несколько беллетризованный и всё же вполне научный пересказ истории российской с древних времён, даже дославянских, и подробно там описывалась история славян, возникновение письменности и т. д. Это была превосходная книга, сейчас её почему-то держат в спецфондах. Но это было чтение внешкольное, правда, учителя требовали знания этой книги с первых классов… Так что для 14-летнего это были азбучные и привычные истины, именно такие ассоциации и должны были прийти на ум…»
Можно сказать и то, что автору близки верхневолжские места, где прошло его детство. Да и о кадетском корпусе он пишет по личным впечатлениям (подробней они описаны в романе-хронике «Горсть света»).
Надо отметить, что в чудесных описаниях природы, которые рассыпаны, как бисер, по станицам романа «Пассажир последнего рейса», автор предстаёт как выдающийся писатель, подлинный художник слова, как представитель классической традиции русской литературы.
Хотелось бы сказать ещё несколько слов об этой незаслуженно забытой книге, любимом детище автора, о чём свидетельствует его переписка. Но возможно благодаря энтузиазму издателей, стремящихся донести до современного, в первую очередь молодого читателя лучшие произведения русской и советской литературы, выпавшие из повседневного круга чтения, мы сможем представить новую публикацию этого шедевра.
Пусть же «Пассажир последнего рейса» доставит новым поколениям читателей те же приятные минуты, которые когда-то, почти полвека назад, доставил нам.
Кандидат исторических наук
А. Н. Филиппов
Вступление
1
Старый пассажирский пароход «Лассаль», заканчивая навигацию, шёл вне расписания из Рыбинска вниз. В Городецком затоне начальство должно было решить судьбу парохода: капитальный ремонт или списание.
Октябрьским вечером в Кинешме «Лассаль» стал под погрузку. Метеопрогноз подгонял – ожидались туманы и заморозки. А груз оказался самый невыгодный, лёгкий и громоздкий: корзины с пивом, хлопок в кипах, тюки ваты, ящики с парфюмерией и галантереей. Грузили всей командой, вплоть до судовых стажёров из речного техникума. Даже помощники капитана – «пом», «пом-пом» и «пом-пом-пом», как их прозвали стажёры, – скинули шинели, надели телогрейки и «козы» – ремённые наплечники с упором на уровне поясницы – и вместе со всей командой давай вверх-вниз по трапам, то с ящиком, то с кипой на спине. Ночная погрузка, начатая вяло, пошла вдруг с таким весёлым и злым азартом, что и пассажиры, мёрзнувшие на пристани в ожидании посадки, не смогли остаться сторонними зрителями и тоже взялись помогать.
Руководил погрузкой капитан «Лассаля», рослый волгарь с поседелой бородой. Он держал в руке пачку документов на грузы и неторопливо ходил от трюма к трюму. И каждому грузчику хотелось быстрее и молодцеватее пробежать с поклажей мимо капитана.
Больше всех старался долговязый, болезненного вида гражданин в мятой шляпе и дешёвом заграничном пальто. На первый взгляд от него было трудно ждать сноровки грузчика, но, видимо, бегать с ношей по трапам приходилось ему не впервой.
После полуночи капитан приказал радисту транслировать спортивные марши. Под эту задорную музыку темп работы ещё ускорился. Всей артелью погрузку закончили к утру.
Даже пустую верхнюю палубу сплошь уставили ящиками, корзинами и тюками – прогуливаться здесь сейчас было некому. Из пароходной трубы повалил чёрный угольный дым, капитан взошёл на мостик, дал в машинное команду «Готовсь!» и потянул рукоять гудка. Из медного остывшего зёва сначала долго рвалась шипящая струя пара и брызг, потом протяжный рёв отдался эхом от высокого берега: «Лассаль» извещал пристань Кинешму, что закончил погрузку, произвёл посадку пассажиров и готовится отвалить, по всей вероятности, навсегда!