Горячая жидкость, жжет гортань, прижимаю руку с рюмкой к носу. Отвык я от нашей беленькой на чужбине. Или это Россия мне чужая? Не знаю. Дом, это там, где тебя ждут, любят. А так, как некому ждать и любить, то и дома нет. 

Чужой. Неприкаянный. И даже сотни красивых девушек неспособны отогреть льдину в груди. 

Для Америки, возраст двадцать пять ерунда. Редко кто в таком возрасте женится. А я уже устал. Хотел бы встретить ту единственную, что отогрела холодного мальчика. Но увы. Никто не торкает. 

А вот сегодняшняя встреча пробудила целое пламя. И пусть мои чувства были далеки от чистых и прекрасных, но они были такими мощными, что меня на мгновение пригвоздило к земле. 

Думал ли я о ней, вспоминал? Иногда. Когда совсем тоскливо становилось. Но потом влюбленный подростковый флер пропадал, и я понимал, что в таком возрасте она наверняка располнела. Лицо покрылось морщинами, а в черных, как сама ночь глазах, больше не горит пламя огня. 

Как же я удивился, поняв, что эта соблазнительная девушка, с белой как снег кожей – это она. 

Поблагодарив Любовь Степановну за вкусный обед, поднимаюсь в комнату, отведенную мне. В детстве, я часто ночевал здесь. Все привычно, по-старому. В комнате идеальный порядок. Ни пылинки, на кровати ни единой складки. Как я люблю. Семья Волковых хоть и не бедствует, но Любовь Степановна убирает огромную площадь сама. Не любит чужих на своей территории. За это я её уважаю. Сам такой. 

Расстегиваю черный ремешок часов, аккуратно кладу их на прикроватную тумбочку. Достаю вещи из чемодана, раскладываю их на полке. Костюмы в чехле размещаю в шкафу. 

Тут мы с братом полная противоположность. У него вечный бедлам. Разбросанные по дому носки, коробки из-под пиццы. Иногда женские трусики. Хотя в его доме на берегу Тихого океана постоянно убирается клининговая служба. Что сказать. Засранец. И даже долгая служба в армии не смогла его исправить. 

Я довольно осматриваю аккуратно сложенные как по линейки вещи, раздеваюсь, вешаю джинсы и футболку на стул, иду в ванну. 

Контрастный душ не способствует расслаблению. Перед глазами белая кожа Алины, как я сминаю её пальцами, оставляя красные следы пальцев. Ярко-малиновые чувственные губы, над которыми располагается губной желобок, (мой личный фетиш), манят коснуться их. Смять пальцами, укусить, услышать этот сексуальный голос, произносящий мое имя.

О, да, малышка! Опираюсь локтем о кафель, рука сама тянется к твердому члену. Воображение рисует, как я вхожу в ее рот, и не жалея трахаю. Как она давится, а из черных омутов полных похоти катятся слёзы. Жар устремляется вниз, пока рука активно дрочит на желанную картинку. Оргазм, лавиной сносит меня. И лишь спустя минуту, я осознаю, что сделал. 

Я, снова в доме Дэна, и снова дрочу на образ Алины. Нездоровый смех разноситься по комнате. 

Нет, с этим надо кончать. И побыстрее. Это просто бред какой-то! Спустя столько лет, она все ещё меня волнует. 

2. Глава 2

Стою у окна, как загипнотизированная смотрю на друзей детства. Егор и Денис, в одних низко сидящих джинсах колют дрова. Капельки пота скользят по рельефным мышцам. На улице холодно, а они так и пышут жаром. 

Горячие. Манящие. 

Так и хочется подойти потрогать. Сердце ускоряет ритм, а дышать становится тяжело. Так хочется прикоснуться, проверить реальные ли они. 

Егор поворачивается и смотрит прямо на меня своим черным взглядом, проникающим в душу. Пальцы подрагивают и я роняю кружку на пол, позорно прячусь за шторку. 

Черт! Черт! Он заметил, как я глазею на них.