Капитан встал, плеснул себе бренди, вернулся в кресло и поднял бокал:

— За вашу смелость, леди Яанн!

— Или за мою глупость, мальчик, – тонко улыбнулась леди. — В общем, ты понял. В самом скверном случае привезешь мою голову. Умники, сидящие в золотой клетке, знают, как распотрошить мозги, а мне терять почти нечего.

Капитан склонен был с этим согласиться: первая женщина конструктор сверхтяжелых боевых кораблей была одинока. Родители умерли, замуж она не выходила, детей не имела, многочисленные братья и сестры, пошедшие другими путями, давно нянчили внуков и правнуков и всегда были готовы приехать в гости или позвать к себе. Но леди Яанн предпочитала уединение отдаленного поместья, удобный планшет и возможность творить корабли в любое время суток.

Очевидно, часть этих соображений отразилась на лице мужчины, потому что пожилая женщина едва слышно фыркнула. Она вовсе не желала сочувствия, поэтому резко крутанула лед в бокале и перевела разговор на корабль:

— Сегодня я не успела посмотреть третий маршевый и боковые маневровые. Притомилась, да и мальчикам твоим передышку надо дать. Завтра займусь. У нас есть еще неделя на подготовку, и этот агрегат должен выжать из себя все, если понадобится!

Возражений не последовало, поэтому, допив аперитив, леди Яанн приняла приглашение капитана поужинать в офицерской столовой за его личным столом.

Утром Кораса вызвал офицер, отвечающий за их кубрик:

— Старший сержант, вы поступаете в личное распоряжение леди Яанн. Подниметесь на две палубы, Вас встретят.

— Простите, сэр, — сержант знал, что старший лейтенант Гибсон сам не любит невнятных заданий, и потому осмелился уточнить: — Что будет входить в мои обязанности?

— Все, что прикажет леди, — строго ответил старлей, но потом смягчился: — Она запросила у капитана в сопровождающие именно Вас, сержант, потому что вчера Вы ей не мешали. А сегодня леди намерена продолжить обход.

Корасу оставалось только отдать честь и поспешить к ближайшему лифту.

Второй день на корабле леди Яанн провела так же энергично. Сразу после завтрака она перехватила сержанта возле лифта:

— За мной, юноша! Сразу говорю, что вчера оценила вашу молчаливость и такт, не разочаруйте меня сегодня!

С этими словами она так ловко проскользнула в малозаметный коридор, ведущий в двигательный отсек, что Корас едва не пробежал мимо. На этот раз упорная леди побывала в топливном отсеке, проверила электронную начинку защитных блоков и всевозможные уязвимые точки внешней оболочки. Порой старшему сержанту приходилось поднимать немолодую женщину к потолку, если техники запаздывали подать стремянку. А еще в перерывах дама курила, пила кофе и грызла малюсенькие шоколадки, которыми дружески делилась с десантником. Тот не сразу оценил их бодрящую горечь, но, когда вдалеке прогудела сирена, означающая обед, перестал скромничать и отказываться.

На свой этаж Корас вновь попал лишь тогда, когда по всему кораблю автоматически приглушили освещение, сообщая о наступлении темного времени суток по Гринвичу на Земле. Хотелось есть, хотелось спать, а еще больше — просто упасть на пол и не шевелиться. В кубрике его встретили странно, ребята косились, мялись, потом Стив осмелился спросить:

— Кор, правда, что ты весь день с гостьей капитана по кораблю носился?

— Правда, — старший сержант устало стянул комбинезон, кинул его в бак для грязной одежды.

— И как она в постели?

Вопрос был ожидаемым. Ну чем еще заняться крепким мужчинам, запертым в железной коробке? Да, есть спортзал, есть некоторое количество бытовых дел и дежурств, но увольнения запрещены капитаном, и почти две сотни здоровых мужчин со скуки готовы ухватиться за любой повод позубоскалить.