И сказочные герои потянулись на Печкину полянку.

– Что ж тут хорошего? – мрачно спросила Баба-яга, недовольно озираясь.

Хорошего, с баба-ягинской точки зрения, и в самом деле было мало: стоял теплый вечер, желтый апельсин солнца клонился к закату, легкий ветерок шелестел листьями старой березы. Пахло свежескошенной травой, в воздухе с тихим гудением летали шмели.

– Ну, уж извините, – немного обиделась Печка, – что есть, то есть. Всяко лучше, чем на Поганском болоте.

Постепенно под березой собралось после трудового дня большинство сказочных героев.

– Совершенно невозможно работать, – сказал Дед, с кряхтением усаживаясь на бревнышко. – Сперва репку посади, ухаживай за ней, поливай, окучивай, вредителей отгоняй, а потом тебе же ее и вытаскивать… И добро бы просто – чпок! и готово, так нет же, репка выросла большая-пребольшая, и просто так ее добыть не получается, нужны и Бабка, и Внучка, и Жучка, и Кошка, да еще и Мышка. Пока всех соберешь, уговоришь…

– Это потому что коллективное бессознательное у нас такое, дедушка, – пояснила Внучка. – Соборность, семейственность.

– Колхоз «Заветы Ильича», – пискнула Мышка.

– Вот-вот, – поддакнула Баба-яга. – Вечно все толпой. Не то, что на Западе. Традиция у нас такая.

– Утомили меня эти традиции, – отмахнулся Дед. – Вон в Европе как хорошо – Храбрый Портняжка мух на варенье прихлопнул и уже супергерой – «Одним махом семерых побивахом!» И ни с кем славу делить не нужно.

– Там сказки как сказки, – поддержала Деда Бабка. – Все красиво, чинно, благородно. Все к тебе с уважением относятся. Красная Шапочка пирожки несет своей Бабушке… Бабушке, заметьте! А не Бабке.

– Домики у них пряничные, – подхватила Баба-яга, – а не на курьих ножках. И летают они элегантно, на метлах. Бочком, по-английски, садятся, и айда. А тут пока ступу из чулана вытащишь, пока с радикулитом проклятущим разберешься, пока мусор из ступы вытряхнешь, пока в ступу залезешь…

– Господи, – потирая лицо, тихо сказал Колобок, – а кто бы знал, как же мне плохо… мало того что меня создали из-за продовольственной необходимости, мало того что мне с раннего детства пришлось освоить навыки асоциального поведения – побеги, ложь, искусство с помощью песен втираться в доверие, так у меня еще и ног нет!

– Можно подумать, у тебя есть все остальное, – фыркнула Лиса Патрикеевна.

– Вы бы помолчали, госпожа лгунья, – бросил Колобок и, не удержавшись, проворчал, пародируя интонации Лисы: – «Я плохо слышу, я туга на ухо, прыгни мне на носок…» – Он хотел еще что-то сказать, но тут уже сдержался и продолжил: – Вы когда-нибудь катались лицом по сосновым шишкам? Знаете, как это больно! А еще есть лужи, камни, ветки…

– И реагент! – влез в разговор Морозко. – Насыплют его кучей, весь снег и потает. Гололед им, видите ли, мешает, скользко… А ты трудись, новый снежок намораживай! У меня аллергия уже от этого реагента.

– Да при чем тут реагент, – отмахнулся Колобок. – Ты коровий навоз когда-нибудь пробовал из ушей выковырять, еще и без рук?!

– Избавьте нас от подробностей, – взмолилась Курочка Ряба, и расстроенно закудахтала: – Кто-то тут знает, сколько весит грамм золота?

Все озадаченно переглянулись.

– Э-э-э… – Царевна-лягушка почесалась задней лапой и робко предположила: – Один… грамм?

– Латынина знает! Точно вам говорю, – уверенно сказала Внучка.

– Да я не то хотела сказать… – всплеснула крыльями Курочка Ряба. – Короче! Кто-то может посчитать, сколько весит золотое яичко?

Вновь наступила тишина, сказочные герои озадаченно переглядывались. Вперед протиснулся Иванушка-дурачок.