Утром Сирогузова разбудил телефон.
– Привет, Айван! Это Лил. Как сам? – Как только Иван понял, кто ему звонит, у него от волнения слегка закружилась голова и вспотели ладони.
– Ничего, в горле только пересохло, – выдавил Сирогузов.
– Давай-ка встретимся, разговор есть. Сможешь быстро приехать?
– Да! То есть давай, конечно! Где?
– Давай в «Лангусте и мангусте», на Чистых прудах? Знаешь?
– Найду, – сказал влюбленный Сирогузов.
Субботним утром в кафе было пусто. Лил сидела за столиком у окна. «Какая она классная!» – подумал Сирогузов.
– В общем, дело такое, Айван, – без прелюдий начала Лил, – Грета смонтировала видео с посиделок у Бенди, где ты выступаешь с речью. Ты там бухой, конечно, но клевый. Вчера залили всё в ютьюб и еще кое-куда по мелочи. Короче, видос – пушка! Пятьсот тысяч просмотров, а после того, как в сети завирусилось видео, где мент тебя в автозак тащит, просмотров стало восемьсот тысяч. Потом у тебя еще в активе селфи с Бовидовым, где вы в автозаке колбасу едите. Он – старый лис, тут же у себя в блоге написал, что вы давние друзья и ты его любимый ученик. Еще выяснилось, что ты выпивал на Марше с членами ПЕН-клуба. Они тебя помнят и приняли заочно в клуб почетным членом. Короче, в Штабе решили сделать из тебя мегаинфлюэнсера. Дают денег. Понимаешь меня?
– Понимаю. А что такое инфлюэнсер? – завороженно спросил Иван.
– Лидер мнений. Звезда, в общем, ясно?
– Ясно. Но я ведь ничего такого не умею.
– И не нужно. Тебе всё уже формируют, и легенду, и спич. Но, чтобы закрепить образ борца с режимом, тебе нужно будет уехать из страны.
– Для чего?
– Ну, здесь тебя могут преследовать. Могут даже в тюрьму посадить. Во всяком случае, мы обязательно об этом напишем.
– Понятно, а на самом деле будут преследовать?
– Скорее всего, нет. Кому ты сдался? Ты не про то думаешь, Айван. Тебе выпал шанс, понимаешь. Станешь богатым, посмотришь мир, а взамен немного притворства, сущий пустяк. Я, если честно, тебе завидую.
– И куда лететь?
– Для начала в Париж. Потом посмотрим.
– Божечки! Париж! Шелковые трусы! Ми-ми-ми, – ворвалась в беседу Первая.
– Замолкни, я еще не решил, – мысленно сказал ей Иван.
– Сирогузов, ты совсем дебил? Это же Европа, браток. Цивилизация! Будешь как сыр в масле кататься.
Иван решил не отвечать попе, а Лил сказал:
– У меня мама в Марусинске, одна. Как с ней быть?
– А что поменялось-то? Слал ей письма из Мытищ, будешь слать с Монмартра. Я уже не говорю о деньгах. С твоими новыми возможностями мама твоя в Марусинске бизнес сможет открыть. Салон маникюрный или еще что. – Лил мечтательно вздохнула.
– А ты ко мне прилетишь в Париж?
– Что? – Лил немного смутилась. – Вообще я всем говорю, что лесбуха. Это для имиджа полезно, но к тебе… Да, прилечу!
– Вот! Я же говорила! Со мной не пропадешь. Прославился, девчонку крутую закадрил, и всё благодаря мне! – Первая была в восторге.
Глава 4
Философский Боинг
Путь от дома до самолета прошел как в тумане. По дороге Ивана все узнавали. Таксист взял автограф для сына. Девушка на приемке багажа попросила с ней сфоткаться. Тут же к ним присоединилась остальная очередь. В кафе его покормили бесплатно и попросили расписаться на стене маркером. Всё это время Первая победно щебетала.
Наконец Иван добрался до своего места в проходе. На месте у окна уже сидела худая бледная тетка лет пятидесяти. Отчего-то она показалась Сирогузову знакомой. Он опустил взгляд на ее тонкие белые руки и всё понял.
– Орочи-кун! Это же вы!
– Вот блин, спалилась. – Тётка досадливо повернулась к Сирогузову и вдруг просветлела лицом. – Вы же Айван, блогер! Господи, я лечу в Париж с самим Айваном!