– Я думал, – мрачно прохрипел абсолютно мокрый Дед, снимая валенок и выливая из него воду, – что только мне не повезло, уродская работенка досталась, но гляжу – у меня еще все неплохо сложилось.

– Ты кем работал, старый? – мрачно поинтересовалась Бабка.

– Королем, – приосанился Дед.

– Везуха… – вздохнула Машенька. – Небось, дочку-принцессу замуж выдавал? Они тут все на замужествах повернуты. Ур-роды!

– Какую принцессу! – закричал Дед, взмахнув мокрыми руками, и забрызгал все вокруг. – Этот король тупой оказался, как вот этот валенок. Что только мне не пришлось делать – сперва я королеву свою застрелил из пистолета, потом в дудку дул так, что чуть не лопнул…

– Зачем дул-то? – прокряхтела Бабка, ерзая на стуле.

– Чтобы королеву оживить, – ответил Дед и, видя недоумение, пояснил: – Я же сказал – король был дебилом. Норвежская сказка.

– Кончилось все смертью? – поинтересовался вползший в зал Волк. Следом за ним вошла и скромно уселась в уголочке Внучка.

– А ты как узнал, Серый? – удивился Дед.

– А у них тут все так кончается. Тебя как замочили?

– Буквально – утопили в море, причем в бочке. – Дед отжал из бороды воду. – Знаешь, как хреново?

– И знать не хочу, – отрезал Волк.

Он, с трудом приподняв огромное пузо, через которое шел длинный кривой разрез, грубо зашитый суровой ниткой, дотащился до ближайшего стула. Уместив пузо на стуле, Волк выдохнул, прикрыл глаза и негромко сказал:

– Когда ж я сдохну?

Бабка и Внучка посмотрели на него и заплакали.

В зал вкатился какой-то грязный ком. В нем с большим трудом можно было опознать Колобка.

– Вы чего ревете? – не понял Колобок, глядя на них заплывшими в щелки глазами.

– Волка жалко! – прорыдала Внучка.

– Себя пожалей, – прорычал Волк.

– Себя тоже жалко-о-о…

– Тебя вместе с Бабкой вроде Волк съесть должен? – спросил Колобок. – А потом охотники выпускают вас из волчьего брюха… – Он озадаченно посмотрел на огромное пузо Волка. – Но если вы тут, то кто тогда – там?

– Там камни, – негромко ответил Волк, глядя куда-то в сторону. – Двадцать фунтов отборных гранитных булыжников. Добрые люди, когда поймали меня и выпотрошили, чтобы достать то, что осталось от Красной Шапочки и ее Бабушки, набили взамен утробу камнями и отпустили – издыхать в мучениях.

– Погоди – Колобок нахмурился и зашипел от боли. – Что значит – «то, что осталось»? А разве они не «выпрыгнули из брюха Волка, живые и здоровые, и жили потом долго и счастливо»?

Тут Внучка не выдержала и заревела в голос.

– А-а-а… – Слезы градом катились на окровавленный передник. – У-у-у… Ы-ы-ы-ы…

Когда Внучку удалось успокоить, она, всхлипывая, поведала остальным – в зале к тому времени собрались практически все сказочные эмигранты – как было дело.

– Волк, – Внучка кивнула головой и на всякий случай указала своей рукой на баюкающего бугристое брюхо Волка, – встретил меня, как и положено, в лесу. Я ему сказала, опять же, как положено Красной Шапочке, что иду к Бабушке, – она указала на Бабку, – несу ей пирожки, горшочек масла и бутылку вина…

– Какого вина? – не понял Михайло Потапыч. – Ты же, как моя Машенька – несовершеннолетняя.

– Это я в советском мультфильме про пионера Петю Иванова и Красную Шапочку несовершеннолетняя. А у этих… – Внучка указала на окно, – я неопределенного возраста. Педофилы чертовы!

– Ну, и что там дальше? – заинтересованно спросил Петушок – Золотой гребешок.

– А дальше Волк прибежал в домик Бабушки, обманом проник внутрь, убил старушку, – Внучка снова заплакала, – оделся в ее одежду, приготовил из ее мяса жаркое, а из крови – напиток, и когда я пришла… – она зарыдала, – угостил меня всем этим… А я ела-а-а-а…. И пила-а-а-а… Как ду-ура-а-а…