– Мыть окна – не ваша забота. Это сделают профессионалы.

Я дернулась, как от удара, и развернулась на сто восемьдесят градусов.

– Мы закончили, – с перепугу отрапортовала.

– Вижу, – насмешливо отозвался Громов, мазнув по мне взглядом, полным презрения.

И сразу же в душе зашевелился гаденький червь сомнения – моя работа, двухдневный адский труд, и не только мой, ему не нравится.

– Оставьте меня одного, – обратился хозяин коттеджа к нам с прорабом.

Да с радостью! Я практически пулей вылетела из комнаты, испытывая острую необходимость отдышаться где-нибудь, где не будет Громова. Срочно нужно собрать все мысли воедино, чтобы достойно выслушать оглашение приговора, каким бы тот ни стал.

– Галюш, не трусь. Все будет хорошо, – успокаивал меня Григорий Сергеевич, но и сам выглядел крайне взволнованным.

Ну конечно! Меня в худшем случае не возьмут на работу. Ему же – все переделывать в случае чего.

– Думаете, ему понравится? – простонала я.

– Уверен! Иначе и быть не может, – подбодрил он меня улыбкой.

Ребята уже переоделись и ждали Григория Сергеевича во дворе, чтобы он увез их в город, как делал каждый день. Мне же сегодня придется задержаться.

– Галина! – раздался властный окрик сверху.

– Ни пуха! – проговорил прораб, поднимая кулак. – Пойду-ка я покурю.

– Спасибо, – пробормотала я и на негнущихся ногах ступила на лестницу.

Громов стоял посреди комнаты и встретил меня все таким же непроницаемым взглядом. Только я собралась хоть что-то сказать, как услышала:

– Вы приняты.

Я не ослышалась? Он берет меня на работу? Боже! Я счастлива! Но внешне должна оставаться спокойной.

– Очень рада, что работа моя вам понравилась.

Эту реплику, судя по всему, пропустили мимо ушей.

– Завтра я сам заеду за вами. Будьте готовы к девяти часам.

Все? Он больше ничего не хочет добавить? Например, что ему безумно нравится дверь. Ведь она вносит в атмосферу спальни толику теплоты. На нее хочется смотреть и смотреть… Но Громов молчал, и я вынуждена была ограничиться одним словом:

– Хорошо.

Кажется, на сегодня я могу быть свободна. Потоптавшись еще немного на пороге и наткнувшись на очередной ледяной взгляд серых глаз, я со спокойной совестью покинула спальню и спустилась вниз.

– Ну что? – такими словами встретил меня взволнованный Григорий Сергеевич.

– Я в команде, – с улыбкой сообщила ему я.

Это услышали и все остальные. И посыпались поздравления с обнимашками. С некоторым недоумением обнаружила, что потискать меня захотели все строители по очереди. Через какое-то время чувствовала себя слегка потрепанной, но безмерно счастливой. Сама я все еще не могла поверить, что теперь эта работа у меня в кармане. Ну и в очередной раз сообразила, что опять забыла обсудить финансовую сторону. Ну да ладно, завтра обязательно поговорю с Громовым об этом.

Кстати, о птичках. Пока меня обнимали, Громов, оказывается, наблюдал все это с лестницы. Мне стало стыдно, конечно же, а вот его лицо осталось все таким же непроницаемым. Удивительно! Никогда раньше мне не приходилось встречать людей, единственной эмоцией которых было нетерпение. Все остальные или напрочь отсутствовали, или он их искусно прятал. На этой не самой радостной мысли я и отправилась домой. В глубине души даже немного сочувствовала своему теперешнему работодателю. Должно быть, ужасно скучно жить, будучи таким сухарем.

По дороге домой я попросила Николая заскочить в магазин. Там я купила бутылку красного сухого вина и тортик. Сразу же позвонила Нине и торжественно пригласила ее к себе – отметить важное в моей жизни событие.