У нас было много всего и разнообразного (по моей версии), но без шпагоглотания, к которому, если уж вспоминать всё от и до, Сергей никогда не подталкивал. А у меня – порадовать его таким способом – самостоятельного желания не возникало.

Купив по стаканчику безалкогольного глинтвейна в фудтраке «Возьми с собой» и пакетик пончиков, облитых сахарной глазурью, облюбовываем лавочку в небольшом скверике и с удовольствием разваливаемся на ней, вытягивая ноги.

– Олесь, и что ты в итоге думаешь делать?

Рита смотрит на меня глазами-рентгенами, оставляя веселье за спиной.

– С Сергеем? – уточняю на всякий.

– Ну а с кем же еще?

– А есть варианты? – вскидываю бровь. – Разводиться, естественно.

Я не стесняюсь обсуждать с Назаровой такие вопросы, потому что без вариантов: при сложных проблемах именно к ней обращусь за поддержкой и советом.

Не к маме, не к сводным сестре или братцу, и тем более, не к отчиму. К ней. Той, в ком уверена, как в самой себе.

И даже предательство Лапиной не подтачивает фундамент этой моей железобетонной убежденности. Ритулька подставит хрупкое плечо и всегда поможет.

– Ну, кто ж знает, на что тебя может подтолкнуть женская логика?! – фыркает Маргоша.

Она за раз откусывает треть пончика и с блаженным стоном его жуёт. Затем запивает теплым напитком.

Присоединяюсь.

– Лесь, если что, ты имей ввиду, – продолжает, тыкая в мою сторону остатками сдобы, – у меня подвязки даже в морге имеются.

Кхекаю, забывая сделать новый глоток.

– Какая ты, однако, кровожадная женщина, – не скрываю улыбки. – И на кладбище тоже?

– И на нем, – отвечает серьезно.

Верю без сомнений.

И точно знаю: если в порыве гнева пристукну благоверного – шучу конечно, куда уж мне – Назарова не постыдится составить компанию, чтобы его прикопать по-тихому. Всё просто: для нее наша дружба – не только слова. Это состояние души, родство на глубинном уровне. Так же, как и у меня.

– Ой, все, Тусь, ну его в зад, кобеля гулящего. Лучше про Машутку расскажи, как там у моей крестницы дела? – уверенно меняю тему, попутно стараясь выкинуть из головы… будоражащую картинку похоронной процессии.

С чего бы?

Всё просто. Однажды предавший – для меня умирает навсегда. Может, потому что я – действительно холодная эгоистка, не верящая во вторые и третьи шансы. А может, потому, что горький опыт предательства собственной матери, из раза в раз выбирающей себя, своего нового мужа и детей от него, но не меня, старшую дочь, приучил не подставлять вторую щеку, когда наотмашь бьют по первой.

8. Глава 8

ОЛЕСЯ

Слышу, как со щелчком проворачивается ключ в личине, но к входной двери не спешу. Хотя раньше всегда бежала с привычной, но искренней улыбкой на губах.

Сейчас тоже улыбаюсь, хотя нет, скалюсь, чувствуя, как ноют стиснутые зубы.

Сижу в кресле в гостиной, где привычно негромко работает телевизор, который смотрела одним глазом, и жду появления мужа.

Щелчок захлопнувшейся двери сменяется бряцаньем ключей о полку, установленную в прихожей. Дальше тихий шорох сбрасываемой обуви. Не сомневаюсь, как попало. Сергею вечно не до аккуратности. Деловой человек, куда уж ему?

В офисе, если нужно прибраться, секретарь все поправит, дома – непременно жена. Хорошо устроился.

По коже пробегает нервная дрожь, заставляя волоски топорщиться. Сердце шумно колотится в ребра.

Но, словно желая поддержать, перед мысленным взором возникает привычно спокойное лицо папы и наш с ним разговор, состоявшийся десять лет назад. Тогда он отвозил меня по адресу, который я ему называла – в Комитет по земельно-имущественным отношениям. Туда я ехала, планируя устроиться на работу. И ведь устроилась, пройдя собеседование, хотя зайцем тряслась, дай боже…