– Тусь, ну ты же меня знаешь, – хмыкаю в ответ. Скрещиваю руки на груди и откидываюсь назад, упираясь поясницей в низкую перекладину барного стула. – На воду я не дую. И если уж о чем-то говорю, то опираясь на факты.

– Это да, – соглашается подружка. – Паникер из тебя хреновый, да, Светуль? – подмигивает хозяйке дома. – У нас эта почетная миссия уже занята.

Тихонько смеюсь, когда на безобидную шпильку Лапина задирает точеный носик и демонстративно фыркает.

Как хорошо, что хоть у подруг все без изменений. Привычные шутки, привычные гримасы. Душевно и легко.

Хотя разве может быть по-другому, если учесть, что мы тридцать лет дружим?

Именно с тех самых горшков, про которые вчера упоминала Рита. И знаем мы друг друга тоже, как облупленных.

– Маргоша, я – не паникерша, – лениво отмахивается Светка, водя пальчиком с ярко-алым ноготком по кромке фужера. – Не преувеличивай.

– Ну да, ну да, – смиренно соглашается Назарова, – однако, когда в прошлый раз я пошутила на счет рыжего таракана, которого якобы увидела возле твоего нового холодильника, ты с утра пораньше все службы на уши подняла. И госжилинспекцию, и роспотребнадзор, и СЭС, и ЖКХ.

– А нечего им прохлаждаться. Раз создали их для дела, пусть делами и занимаются, – фыркает Лапина, а затем поворачивается ко мне, возвращая разговор к моему пока мужу. – Олесь, может, ты погорячилась? С чего вдруг такие мысли… ты что-то конкретное знаешь?

– Знаю, – киваю, глядя на обеих девчонок по очереди. – У меня даже доказательства есть.

– К-какие? – распахивает глаза-блюдца Светка.

– Да ладно? А ну, показывай! – поддакивает Ритка.

Достаю телефон и, недолго думая, для начала открываю смс, пришедшее пару часов назад. Поворачиваю экран к девчонкам и даю прочитать.

– Ох, них..я себе! – присвистывает Назарова, после чего подхватывает рюмку и без привычного «чин-чин» опустошает. Сводит брови вместе, о чем-то пару мгновений думая, затем выхватывает телефон из моих рук, водит пальцем по экрану и… – погоди, Лесь, так он что… прямо сейчас тебе изменяет? Вот прям… вот-вот…

Хлопает глазами.

– Типа того, – киваю.

В этот момент у всегда спокойной, как удав, следачки Маргариты Назаровой конкретно отпадает челюсть.

– Ипать-колотить, – выдыхает она сипло, не скрывая дикого ошеломления.

– Ага.

Ну а что тут еще добавишь?

– Вот кобель поганый! – вдруг взрывается Светка, взмахивая руками и скидывая со стола салфетки. – Совсем урод оборзел! Да как ему совесть позволяет так себя вести?! Сказал же, что в командировку поехал! А сам? Наврал, подлец!

Хлопаю глазами на не на шутку разбушевавшуюся подругу, переглядываюсь с прифигевшей Риткой, а потом наблюдаю, как Лапина наклоняется, чтобы поднять с пола то, что уронила... и обалдеваю.

Блондинка на фото со штрафом...

Также выгнута спина. Аналогично свешиваются волосы, прикрывая лицо.

Светка?

Не может быть!

Или может?

Охренеть!

– Лапина, – негромко зову нашу леди – не паникершу, – скажи-ка, дорогая, а ты у моего мужа любовница номер один или два?

– Что? – дергается «подружка».

Резко вскидывает взгляд, напарывается на мой немигающий и густо-густо покрывается краснотой.

– Хреново быть натуральной блондинкой, да, Светка? – растягиваю губы в оскале. – Кожа тоньше, капилляры ближе. Весь стыд, как на ладони.

– Что? – вновь повторяет Лапина, как попугай.

Бросает умоляющий взор о помощи в сторону Назаровой, которая сидит, замерев и не моргая, но, не дождавшись поддержки, вновь смотрит на меня.

– Я… нет…

– Ты… да, – припечатываю словами и колким прищуром. – А ведь сколько раз я читала в статьях фразу: «Не хвалите мужа при подругах – уведут… даже, если не нужен», смеялась, наивная. А оказывается, против статистики не попрешь.