Подняться задарма получилось только до начала лестницы. У прохода под зонтиком сидел казенного вида мужичок, продающий билеты. И фотографировать оттуда действительно было нечего, разве что улицу, по которой поднимались. Сергей молча пожал плечами: а я говорил – убедилась?

Мы начали спускаться обратно, и это оказалось еще сложнее, чем идти вверх. Как я ни осторожничала, подошва проскользнула по мокрой брусчатке, нога поехала…

Как только Сергей успел меня поймать? Повернулся, подхватил, едва не упал сам, но удержался на ногах и еще крепче прижал к себе. Одна рука на спине, другая… пониже.

Вчера, когда мы звонили на острове в колокол и его пальцы коснулись моих, что-то такое пробежало. Не искра… искорка. Но я объяснила это себе тем, что все дело в обстановке. Где-то между серым небом и серым морем, высоко-высоко, и над всем - колокольный звон, переворачивающий душу. Но сейчас…

Все замерло внутри – или нет, обмерло. Затаилось. Сжалось в бесконечно малую точку. Я как будто даже и не дышала. Застыла, уткнувшись носом куда-то ему в шею. А потом вдохнула – и окунулась в его запах, от которого из головы вымело остатки мыслей.

- Нашли место обжиматься! – возмутился противный женский голос. По-русски. – Встали на дороге!

Сергей отпустил меня, я оглянулась. Толстуха в цветастом сарафане и белой широкополой шляпе с пыхтением карабкалась в гору. Интересно, она и правда собралась на самый верх? Не помрет по пути?

Мы отодвинулись, дали ей пройти. Посмотрели друг на друга.

Хотелось одновременно плакать и смеяться. В сумме получилась улыбка – наверняка жалкая и кривая.

- Извини… я… случайно.

Он явно собирался что-то сказать. Что-то ядовитое - судя по выражению, одновременно растерянному, испуганному и сердитому. Но не стал. Только буркнул:

- Настя, смотри под ноги. Пожалуйста!

Помедлил секунду и взял меня за руку. И стиснул пальцы так, что я жалобно пискнула. Хватку ослабил, но все равно держал крепко. Пока не оказались на ровном месте. И даже стало немного жаль, что теперь страховать меня причин не осталось. Может, еще разок поскользнуться? Нет, это был бы уже перебор.

Настя, Настя, притормози! Недотрах, конечно, дело печальное. Но не настолько ведь все запущено, чтобы поплыть от случайных псевдообъятий, значащих не больше, чем намазанная кремом спина. Еще не хватало только, чтобы Диана оказалась права. Никаких курортных романов, пожалуйста. Потому что если уж закрутится, вряд ли сможешь вовремя остановиться и весело сказать на прощание: «Все было классно, Сережа, спасибо за компанию». Знаешь ведь, что простосекс – не твое призвание. Не умеешь – не берись.

Мы походили еще немного, но теперь все изменилось. Сергей больше ни о чем не рассказывал, шел рядом и молчал. Да и у меня запал иссяк. К тому же дождь пошел сильнее.

- Война войной, а обед по расписанию, - он посмотрел на часы и кивнул в сторону открытого кафе под навесом.

Я заказала салат и стащила с его тарелки пару чевапчичей, запеченных колбасок, лежащих добрым стожком в окружении картофеля-фри и маринованных овощей. Здесь вообще все порции были такими, что двое вполне могли наесться, а трое – заморить червячка. Впрочем, Сергей, похоже, запросто мог слопать слона. По фигуре и не скажешь.

- Два капучино, - попросил он официанта, пришедшего забрать тарелки. – И два мороженых…

21. 20.

Сергей

Какой смысл врать, что я не смотрел на Настю с мужским интересом. Смотрел. И не только в первое утро. Хотя сама по себе она меня и бесила. Месяц с лишним без секса – полбеды, не такой уж огромный срок. Но когда запустишь руку женщине в трусы, а в последний момент по какой-то сложной идеологической причине дашь обратный ход, подсознание вполне объяснимо негодует, заставляя невольно искать другой объект.