А, собственно, ради чего прихорашиваться? И ради кого? Я ему, судя по всему, не нравилась так же, как и он мне. Так не все ли равно? Вот это женское «хочу быть красивой для себя самой» всегда считала кокетством. Для себя самой я и так самая красивая и любимая, хоть что напяль. Поэтому никогда не скрывала: да, стараюсь выглядеть хорошо для других. Конкретно – для мужчин. Чтобы привлечь внимание, поскольку в свободном поиске, а встречают по одежке. Еще ни один не влюбился с первого взгляда в интеллект или душевное богатство.

Но режим поиска на ближайшие две недели был поставлен на паузу. Хоть и не нравился мне Сережа, но приехали мы вместе, и заводить курортный роман с кем-то другим было бы… не комильфо. Поэтому я влезла в желтый сарафан, расчесала волосы и обошлась минимумом косметики.

Ну что, Анастасия Олеговна, за работу? И да поможет тебе архангел Гавриил[2].

[1] Just a moment (англ.) – «Минутку»

[2] Архангел Гавриил считается покровителем журналистов

9. 8.

Сергей

Милица сказала, что до ближайшего супермаркета пять минут пешком, до ресторанчика, куда ходят местные жители, примерно столько же. То, что доктор прописал. Где едят местные, там и туриста, скорее всего, не ограбят и не отравят. У меня в номере был кухонный уголок: плита, мойка, холодильник, посуда. У Насти, надо думать, тоже, но вопрос о том, как мы будем это использовать и будем ли вообще, стоило обсудить отдельно. Вместе с прочими текущими моментами. Потому что по скайпу мы говорили больше о глобальных вещах. Имело смысл сходить в эту едальню и позавтракать, заодно и расставить вешки.

Я постучал – в ответ тишина. Подождал, подумал, что Настя спит или, может, в душе. На всякий случай стукнул еще раз – контрольный выстрел. Она откликнулась по-английски: явно ожидала увидеть не меня, а Милицу. Открыла дверь.

По правде, я забыл, о чем хотел сказать. Судя по разворошенной постели, распахнутому чемодану и футболке на голое тело, я ее действительно разбудил. Вскочила, натянула на себя первое попавшееся. Помятая, лохматая, румяная со сна. Внутри дрогнуло, и не только внутри. В самом буквальном неловком смысле. Язык завязался в узел. Я выжимал из себя корявые фразы и старался смотреть куда угодно, лишь бы не на нее.

Если бы женщины знали, каким ядерным оружием может быть вот этот их утренний лук. С Марьяной мы вместе не жили, но когда оставались у кого-то на ночь, она всегда стеснялась, что по утрам выглядит жеваным пугалом. Это она сама говорила. Дурочка! Такая мягкая, теплая. Как видел – шалел, и первым утренним желанием было подтащить ее к себе поближе.

Так… о Марьяне не будем. И вообще, спокойно, Козлодоев. Это все месяц без секса. Обрати внимание, как она сама на тебя смотрит. Как кобра, вставшая на хвост. Словно ты ей всю жизнь испортил. Неужели такие серьезные проблемы с мужиками, что готова поехать в отпуск даже с тем, кто сразу не понравился? Ладно бы еще за мой счет. Или надеялась, что все-таки притерпится? Да уж, ситуёвина… Я не представлял, как вести себя в тесном общении с женщиной, которая мне не нравится и которой не нравлюсь сам. Никогда такого не было. То есть было, конечно, и не раз, но совсем в других отношениях, не личных.

Оставалось только одно. Стиснуть зубы и осваивать азы дипломатии. Лишним не будет. Главное – не смотреть на нее, когда она… такая вот. Черт!..

Я зашел к себе, переоделся в шорты и футболку, сунул в карман телефон, банковскую карту, несколько купюр и копию паспорта. Спустился в сад, сел на лавочку. Дом стоял на склоне горы, ниже уровня улицы, откуда вниз вела лестница. Наши окна выходили на эту сторону, в тень. Кстати, «общего балкона», о котором писала Милица, я что-то не заметил. Из комнаты выхода на него точно не было.