— Тема, прекрати, — резко оборвал разошедшегося друга.

И по-моему, слегка переборщил. На мой рык обернулись не только мимо проходящие студенты, но и вся наша компания, стоявшая на стоянке. Лизка рванула ко мне, но я небрежным жестом велел ей подождать.

Бля, че меня так уносит-то, а? Далеко ведь не святой, сам так о многих девках говорил, но от слов друга, брошенных по адресу Беловой знатно так покорежило.

— Артем, оставь Белову в покое. Не лезь к ней со своей похабщиной.

— Слушай. — вдруг прищурился он. — Не знал бы тебя так хорошо, решил бы, что ты территорию себе столбишь.

— Аха -ха-ха, — от смеха на глазах выступили слезы.

Друг же хмурился, глядя на меня. Вот же идиот. Отсмеявшись кое-как, покрутил пальцем у виска. Ударил его кулаком в плечо.

— Ты чего, чел? Я вроде и так вниманием не обделен. Зачетных чикс выше крыши вокруг. Нафига мне Марика сдалась? Че я с ней делать буду? Есенина, что ли, ей читать? Или серенады петь под окном? Брр. Если только после лоботомии. Проблем тебе не хочу, вот и все.

— Каких еще проблем? – насупился еще сильнее.

— Чувак, — вздохнул, пытаясь донести до твердолобого друга очевидную истину. — С такими девушками, как Марика, не трахаются, на них женятся. Сечешь? Так в кабалу захотел?

— Нет, но…

— Что но? Ну переспишь ты с ней, и что потом? Слезы будут, сопли, истерики. Ее предки на тебя наедут, твои тоже. Да и потом. Что она тебе даст? Неопытная ведь, зажатая. Это же настраивать надо, чтобы дала, приручать, утешать еще потом. Да и холодная она, как рыба. Никакой отдачи не получишь. Зачем тебе вся эта возня? Или у тебя к ней что-то серьезное? Настолько, что готов заморочиться?

— Нет, конечно, — хмыкнул друг. — Так, чисто развлечься без обязательств. А вот насчет холодной рыбы ты ох как не прав. Такие цыпочки как правило самыми горячими в постели потом оказываются. Только успевай наяривать.

— Двигай давай, Казанова недоделанный. — толкнул друга вперед. — И выбирай себе более доступных цыпочек.

— Ладно, уймись уже только.

Я шел за Артёмом и яростно скрежетал зубами, стирая эмаль. Ведь друг прав. Сегодня под ледяной маской Недотроги я увидел целый коктейль эмоций. И еще каких. Стыд, смущение, неловкость. И меня от этого так торкнуло, будто мокрыми руками схватился за оголенный провод. Буквально перемкнуло. Тело аж потрясывало, а глаза буквально переключились на туннельное зрение, сосредоточившись на темноволосой девушке, которая стояла почти вплотную ко мне.

Марика в тот момент виделась нереально четко. В мельчайших деталях отслеживал ее мимику и движения, которые отпечатывались в сознании отдельными кадрами. Быстрый взмах ресниц, округлившиеся в изумлении губки, широко распахнувшиеся глаза. А эта краска, залившая ее лицо? А эта чертова капелька пота, упрямо стремившаяся в ложбинку между грудей?

Сука, я даже запах ее чувствовал. Сладкие нотки ванили, приправленные терпкостью цитрусов и корицы.

Кое-как вырвался из гребаного транса, а мои шок и растерянность вылились в злость на себя, на нее, на Артема. Припугнул хорошенько, чтобы не рыпалась куда не следует и зашелся безудержным истерическим смехом. Ржал, глядя ей в лицо, но остановиться не мог. Сработала своеобразная защита психики.

Видел, как загорелись огнем янтарного цвета глаза, как на меня полыхнуло ее обидой и злостью. И кайфовал от этого, как последний изврат. Уж больно острыми, горячими были эти эмоции. От лёгкого толчка рукой отступил на пару шагов и наблюдал за тем, как разъярённая ледышка скрывалась в коридоре. И только после этого смог вернуть себе самообладание.