Вот это его понесло. Если не успокоится, упадет же и язык себе откусит. Правда, меня это несильно расстроит. Даже наоборот. Злорадствовать начну. Пальцем тыкать. Смеяться. После всего, что он мне наговорил, ему точно должен в голову метеорит залететь.

А как разговорился. Да, по его словам, меня прямо сейчас надо на кол посадить, а потом и сжечь, развеяв пепел над помойной ямой.

Какой же он гадкий. Достали, бедненького. Безответственного попросили стать ответственным. Какие ироды. Как их земля носит? Гулял себе, баб по клубам зажимал, а тут сказали, чтобы за девчонкой приглядел, чтобы ее никто не обидел.

Господи, о чем папа только думал?

Тот, кого он просил, единственный, кто меня обидеть хочет. И ведь целенаправленно это делает. Даже не скрывает этого.

Да и не нужна мне его защита. Я лучше одна против семерых пойду, чем позволю этому индюку высокомерному рядом с собой постоять.

– Не запомнила. Чтобы запомнить, надо было тебя слушать, а я в это время пол разглядывала. Красивый, кстати. Вот мама твоя вернется, комплимент ее вкусу сделаю.

Ух, жаром повеяло.

Кто-то слишком громко дышит.

А напрягся как. У-у-у-у. Все вены показались. Лаборант, глядя на эту картину, слюной бы захлебнулся.

Да и мне страшно стало. На секунду. Потом входная дверь открылась, и стало спокойнее. Прям отлегло. И мир уже не такой мрачный. Кажется, я даже услышала лай собачек за окном.

Или это Корнеев заскулил?

– Ой, Вася, ты уже здесь, – доносится до нас голос тети Наташи. – Прости, пожалуйста. За сметаной бегала и со знакомой встретилась. Пока все обсудили… Ну, как вы здесь? Мирон не обижал?

– Да он… – начинаю я, а потом на парня смотрю. Если бы взглядом можно было убивать, я бы сразу попрощалась с жизнью.

Пришлось головой в разные стороны помотать, чтобы на меня смотреть перестали.

– Нормально все. И вы были правы, теть Наташ. Не бобер он вовсе.

На всякий случай спиной к Корнееву повернулась. Если уж опять глазеть будет, то пусть спину разглядывает.

– А я так и говорила, – поддакивая, женщина передает в руки сына пакет из продуктового. – Хорохорится только. В этом плане весь в отца. Тот тоже мог…

– Ма, завязывай.

– А ты не перебивай. Думаешь, раз выше меня ростом, то командовать можно?

Так его.

Еще-еще, пожалуйста.

Мне начинает нравиться эта встреча.

– Ладно, все разговоры потом, – выдает женщина, улыбаясь глядя на сына. – Я пока руки помою, а вы на кухню двигайте. Мирон, заваришь Васе чай?

Ы-ы-ы.

Хотелось бы улыбку скрыть, так не могу. Корнеев же сам просил, чтобы я больше улыбалась. А я такой человек. Раз попросили, сделаю. Тем более тут отыграть прям надо. Чтобы все поверили в мое счастье.

– Она не… – зарычал парень.

Не хочет? Пусть даже не надеется, что я так отвечу.

Никогда.

Надо будет, сто литров выпью. Если Корнеев подносить будет.

– Мне зеленый, пожалуйста. С лимоном и одной ложкой сахара, – мило пролепетала и с улыбкой на лице мимо него проскочила.

Передумала я убегать.

Остаюсь.

Честное слово, я рада быть гостем в этом доме.

7. 6.

В этот момент мне надо было опасность почувствовать, но вместо этого я наслаждалась маленьким триумфом, пока верзила, сморщив нос, включил чайник и, отвернувшись ко мне спиной, копался в ящиках.

Эх, жаль, фартука на нем нет.

Корнееву бы пошел. Что-то миленькое. С кармашками и маленькими утятами.

М-м-м… Красота!

– Дети! – прокричала из другой комнаты хозяйка кухни. – Я сейчас. Даня звонит.

Ну, начинается.

Это у тети Наташи план такой? Собрать нас с Корнеевым в одной комнате и пустить все на самотек? Думает, мы от скуки сперва в карты играть начнем, а потом на крови в вечной дружбе поклянемся? Ау! Тогда надо было все колющие и режущие предметы вынести. И все тяжелое. И стеклянное. И даже деревянное. Как только я на стул села, сразу скалку приметила. Даже продумала, как прыгать буду, чтобы за секунду у противоположной стороны оказаться и начать отбиваться от этого психа.