— Милорд, — негромко пробасил Хубер, обойдя моб и придерживая дверцу.

Правда, помочь хозяину не торопился, видимо, хорошо зная его характер.

И действительно, Стейн справился самостоятельно, а шофер, за всю дорогу не проронивший ни слова, тут же тронулся с места. Через пару минут мобиль исчез за углом, и мы остались на выложенной красивым желтым камнем площадке перед домом под любопытными взглядами слуг.

— С возвращением в Рендолл, милорд, — торжественно провозгласил дворецкий.

Слуги, словно дождавшись неслышного сигнала, дружно поклонились. Стейн подъехал ко мне и оглядел выстроившуюся шеренгу.

— Леди София Стейн, ваша хозяйка, — представил меня прислуге и взял за руку таким собственническим жестом, что я на мгновение действительно ощутила себя супругой хозяина Рендолла. — Хубер, через полчаса обед в Малой столовой, — распорядился Стейн и подъехал к ровной узкой полосе, идущей параллельно ступеням.

Без труда преодолев подъем, лорд въехал в распахнутые двери. Я шагнула за ним и остановилась, пораженная окружающим великолепием. Мать-Заступница, какая красота! Бронзовые люстры заливали огромное пространство ярким электрическим светом, в котором сияли и переливались позолоченные рамы картин, зеркала в простенках, старинные бронзовые канделябры, высокие окна и идеально отшлифованный мраморный пол. В первый момент мне даже захотелось зажмуриться, правда, потом глаза привыкли, и я смогла спокойно оглядеться. Ну что тут скажешь? Обстановка замка ничуть не уступала в роскоши императорскому дворцу, каким его изображали на магографах в журналах. Да и количество драгоценных предметов искусства говорило само за себя — мирнские вазы, золото арнирских подсвечников, мраморные скульптуры, цветные плафоны из кифрской стеклянной мозаики. Выходит, слухи не лгут, и Стейн действительно очень богат.

— Прошу, миледи.

Хубер проводил меня наверх, в покои, расположенные рядом с комнатами Стейна. И там мне снова пришлось постараться, чтобы не показывать своего удивления. Я думала, что Гровенор — роскошный особняк? По сравнению с Рендоллом он казался жалкой лачугой.

— Ваши горничные, миледи, Эванс и Браун.

Дворецкий представил двух хорошеньких гномочек в синих форменных платьях, и те слаженно поклонились.

— Я — Эванс, миледи, — пискнула та, что была поменьше ростом.

Светлые кудряшки девушки выбивались из-под белоснежной наколки задорными колечками и обнажали круглые ушки с легким светлым пушком на мочках.

— А я — Браун, миледи, — в тон Эванс произнесла вторая, и на меня уставились две пары блестящих темных глаз.

— Если будут какие-либо распоряжения, миледи…

Хубер не договорил, ожидая указаний, но я заверила его, что ничего не нужно, и отпустила. А потом с помощью горничных переоделась, ненавязчиво расспрашивая их о жизни в Рендолле, взяла рабочую сумку и вышла из комнаты. Путь до Вакарии оказался неблизким, и Стейну были необходимы массаж и отдых. Поэтому я не стала долго бродить по замку, а почти сразу отправилась в кабинет.

Муж ожидаемо оказался именно там. Как и в Гровеноре, он уже успел погрузиться в бумаги, но одно отличие все-таки было — здесь их ему подавал щуплый, похожий на хорька человек. А Стейн привычно не замечал никого и ничего вокруг. Меня, кстати, всегда поражала эта его способность полностью сосредотачиваться на деле.

— Извольте видеть, милорд, все бумаги в порядке, — на одной ноте бубнил «хорек», одетый в глухой серый сюртук и узкие штаны, слишком плотно обтягивающие тонкие ноги.

Судя по рвению и цепким рукам, передо мной был управляющий.