Много чего, как выяснилось. Эти твари мгновенно перемещались в любую точку Паргорона, могли молниеносно сбежать от налета или позвать на помощь родню. Их пожирательная способность оказалась неприятным сюрпризом, и гохерримы поначалу просто не знали, что с ней делать. К тому же они управляли пространством, и нерасторопного демона могли просто превратить в месиво.

– Но вы же справились? – участливо спросил Бельзедор. – Вы же и их начали гнобить?

– Коне… э-эй!..

Да, гхьетшедарии тоже вступили в общую междоусобицу. В течение трех тысяч лет пали трое сыновей Оргротора и четверо дочерей. Дзегакора и Биллаона убили гохерримы, Идеммерий пал от руки сурдита Поползня. Бицепс Древнейшего обладал суровым нравом и не потерпел рядом со своими землями какого-то выскочку, потихоньку раздвигающего границы.

Зато Аркродарок очень даже ужился с ла-ционне, и его владения простирались уже на тысячи кульмин. Он посчитал, что Кровь Древнейшего идеальна в качестве его подданных. Маленькие, поодиночке почти неразумные, но крайне работоспособные и способные заполнять любое пространство существа. Их комплексы постепенно становились все сложнее, и Аркродароку нравилось учиться у них инженерному делу.

Процветал и Гариадолл. Он не раскинул свои владения на такие просторы, как старший брат, ему вполне хватало относительно небольшого гхьета, где он кутил и познавал все возможные развлечения. Он спешил перепробовать все возможное, хватался то за одно, то за другое, научился выходить за Кромку и проводил много времени там.

Гхьетшедариев становилось все больше, их гхьеты расползались по Паргорону пятнами. Увеличивалась численность и бушуков – эти сразу нашли свою нишу, ухитрившись стать союзниками каждому демоническому народу и Органу.

А вот кэ-миало по-прежнему было меньше тысячи, и новые появлялись очень редко, зато они явно вырвались в лидеры. Дети Саа’Трирра, сильнейшего в Триумвирате, они почти не появлялись на поверхности, предпочитая темноту глубоких нор, но оттуда контролировали весь Паргорон.

Кэ-миало сумели стать даже нужней бушуков. Они не претендовали на многое, их не интересовали земли, власть, богатства. Они жаждали только информации – а это было то, что совершенно не ценили остальные. Каждый кэ-миало хранил часть воспоминаний Саа’Трирра, а Саа’Трирр по-прежнему оставался Мозгом Древнейшего – и прочие демоны молча признавали его превосходство.

До поры. Был девять тысяч семьсот пятьдесят второй год от Разделения, когда старейшины гохерримских кланов сошлись на сходку – и в этот день начались большие перемены.

55444 год до Н.Э, Паргорон, Школа Молодых.

Изначально их было тридцать два. Тридцать два первородных Зуба, шестнадцать мужей и шестнадцать жен. Но они без малого десять тысяч лет жили войнами и набегами – и за это время две трети их погибли. В живых осталось только десятеро.

Однако их заклятые враги, нактархимы, тоже сократились в численности. Из двадцати изначальных осталось всего шестеро. Зубы медленно, но неуклонно одолевали Ногтей – и сегодня они собрались, дабы обсудить финал затянувшейся вражды.

Даже через без малого десять тысяч лет гохерримы не строили городов и не жили оседло. Даже теперь они предпочитали шатры и спали под открытым небом. Их сердца были сердцами воинов, они радовались только битвам и ни на миг не расставались с клинками. Клинки были хранилищем их силы, клинки были их главным козырем – и они досыта поили свои клинки кровью.

Но нет правил без исключений. Один из первородных пару тысяч лет назад перешел к оседлости. Джулдабедан, уже прозванный Учителем Гохерримов. Когда в очередной битве с нактархимами погибла его жена, он первым задумался над тем, что демоническая жизнь вечна, но не вечен в ней демон. Нет абсолютного бессмертия, рано или поздно первородных не останется совсем. Новые поколения, возможно, не будут помнить о чести, силе и достоинстве Древнейшего так, как помнят первородные.