– Монго? – догадался Бельзедор.

– Конечно. Если о ком из них и рассказывать – так о нем.

Шеонга поглядела в зеркало, купленное у двуруких, и счастливо взвизгнула. Хороша! Жестами не передать, как хороша!

В прошлом году она стала рани. Вышла замуж за младшего раджу Гунго. И была так счастлива, так счастлива!..

Гунго тоже был счастлив, взяв такую красавицу. Шеонга и в самом деле хороша. Восьми локтей ростом, с мягкой переливающейся шерсткой, большой отвислой грудью, высоким покатым лбом и нижними клыками, выпирающими из-под губы… о, от этих клыков замирало сердце у любого мужчины из кориллангов.

Но досталась она радже. Одному из побочных сыновей большого раджи Симардара.

Пусть все другие только смотрят, но близко не подходят!

– Ты прекрасна, – раздался озорной голос. – Прекрасней, чем эти цветы, которые я тебе принес.

Шеонга снова взвизгнула, гневно раздувая щеки. На подоконнике опять сидел он, этот мелкий рыжий сим. Забрался по стене, негодник!

– Монго, опять ты! – показала Шеонга. – Что тебе надо здесь, уходи!

– Я пришел к тебе, красивая рани, – кинул ей цветок Монго. – Но если гонишь – уйду.

– Уходи скорей! Если я расскажу о тебе мужу, он сломает тебе шею!

– Так ты не рассказывай, – ухмыльнулся Монго. – Давай я буду твоим маленьким секретом.

Шеонга рассмеялась, обнажив свои великолепные клыки. Монго не был кориллангом, он казался карликом рядом с прекрасной Шеонгой – и все же при виде него странно замирало сердце.

– Шеонга, любимая! – раздался знакомый крик за бамбуковой ширмой. – Любимая! Иду! Сказать буду!

Шеонга вздрогнула. Симы не очень-то много могут передать одним голосом, настоящий разговор возможен только лицом к лицу… но Гунго всегда был нетерпелив и кричал о себе задолго до того, как предстать перед собеседником.

Только это красавицу и спасло. Она выпихнула Монго в окно и тут же повернулась к мужу, невинно улыбаясь. Кажется, ничего не заметил.

А Монго со смехом схватился за лиану и уже карабкался на дерево. Что ж, наведаться к прекрасной рани сегодня не вышло, придется развлекаться иначе. Можно, например, спуститься на рыночную площадь, устроить там переполох, а заодно и что-нибудь перехватить.

Так он и сделал.

О Монго говорили, что он уникальный сим. Что никто не мог понять, к какому виду он принадлежит. Что в нем совместились признаки всех четырех народов, а это означает богоизбранность.

На самом же деле он просто был редким метисом, сыном оранга и хибения. В целом на хибения он и был похож, только крупнее и с ярко-рыжей шерстью. Родись он каким-нибудь полуэльфом или гоблорком, никто бы и значения ему не придал.

Но четыре народа симов не дают общего потомства… почти никогда. И смешанные браки у них запрещены… хотя межвидовые связи случаются, конечно. Если два или больше разумных вида живут вперемешку – можно даже не сомневаться, что такие связи будут.

Но если от людей иногда ухитряются рожать даже великаны и драконы, то симы таких полукровок практически не знали. И Монго, едва родившись, стал знаменитостью.

Это не пошло ему на пользу. Не поддайся его мать на ухаживания богатого жреца, не окажись его отец похотливым любителем хибениек, Монго не появился бы на свет или появился бы самым обычным хибением, мелким и коричневым. В этом случае он прожил бы самую обычную жизнь подметалы или разносчика.

Хибению на большее рассчитывать не приходится. Общество симов состоит из четырех народов – и четырех каст. Огромные могучие корилланги воюют, строят и следят за порядком. Мудрые бородатые оранги молятся, врачуют, изучают науки и ведут летописи. Добродушные деловитые чимпы торгуют и мастерят вещи. А мелкие хилые хибении прислуживают всем остальным, пасут скот и делают грязную работу.