Чистая футболка была завернута в пакет. Белая и явно дорогая.

— Ты уверен? Я её испачкаю сейчас волосами.

Я их собрала наверх в мокрую гульку, но с них все ещё капало вино.

— Неважно уже. Давай, переодевайся.

Он отвернулся и загородил меня своей спиной. Если бы кто и шёл по подъезду, они бы меня просто не увидели толком. Я быстро стянула мокрые вещи и надела на себя белую футболку Мира. Большая какая, мне прямо как платье... Что ж, хотя бы одна проблема решена. Мокасины так и остались мокрые и в вине, но хотя бы футболка больше не липла к телу.

— Всё.

— И куда ты теперь? — спросил он, когда повернулся обратно.

— Без понятия, — удручённо покачала я головой. — Они мне деньги не отдали за полмесяца, что я не прожила в этой квартире. А у меня и так с финансами не особо хорошо. Новую квартиру я сейчас себе позволить не смогу.

Мир внимательно смотрел и слушал. Ни намёка на смех или секс, был серьёзен как никогда. Даже удивительно видеть его таким... А ему это идёт. Он так похож не на бабуина, а на молодого мужчину. Я немного даже жаловалась ему. Так уж вышло, что скрывать или что-то изображать сейчас из себя и строить гордую я просто не смогла. Мне нужна помощь... А спать гордо на лавке я не готова.

— Подожди здесь, — сказал он мне.

Мир постучал в дверь огромным кулаком.

— Открывайте, курицы!

— Ой, кто у нас тут пришёл? — раздался ехидный голос Тани за дверью.

— Открывай, сказал, или я вынесу эту сраную дверь, и платить за неё будешь ты.

Замок щёлкнул. На пороге снова нарисовалась злая Ежова. Мир просто отпихнул её и вошёл в квартиру. Надя стояла там же, но не рискнула останавливать Ланского. Они только с девочками смелые.

— Что, двое на одну? — спросил он. — Смелые какие. Две овцы.

Ежова даже на это не ответила, опустила глаза в пол. Ну в самом деле как овца... Мир выволок обратно мой чемодан и застегнул его нормально.

— Тут все вещи? — спросил он меня.

— Не знаю, — пожала я плечами. — Некогда было разглядывать.

— Все-все, — ответила Таня. — Мне не нужны здесь её трусы!

— Деньги, — протянул он руку ей навстречу. — За две недели, которые Диана с тобой жить не будет.

— А с чего я должна их отдавать ей? — возмутилась она.

— С того, что одно видео увидит весь институт, если ты эти деньги ей не отдашь, — ответил он грубо.

В коридоре повисла тишина. В глазах Тани заблестели слёзы, а в моих и Надиных — непонимание. Но Ежова отлично понимала, о чём говорил Мир. А Ланской не впервые проворачивает дела через шантаж. Очевидно, что это какой-то компромат на Таню, и она не хочет, чтобы его обнародовал Мирослав. Она взяла сумку и достала оттуда несколько тысячных купюр.

— На, подавись! — Она кинула деньги прямо мне в лицо через порог.

Я осталась стоять на месте, сверля её взглядом. Ланской нахмурился ещё больше.

— Быстро подняла и извинилась, — Мир сложил руки под грудью.

— Да сейчас прямо... Ай!

Мирослав прямо сверкнул глазами. Он просто заставил её наклониться, удерживая за шею.

— Поднимай.

Она молча собрала купюры, только после этого он позволил ей подняться, но его рука на её шее так и осталась. Он развернул её лицом ко мне.

— Отдавай.

Я забрала деньги из её безвольной руки.

— А теперь говори "Диана, извини меня".

Она молчала. Молча глотала слёзы.

— Не надо этого, — я мягко нажала на его руку. — Не нужно так с девочками. Отпусти её.

— Но они тебя оскорбляли, облили вином! Издевались, — недоумённо смотрел на меня Ланской.

— Это будет на их совести. Отпусти её, Мир. Давай... Уйдём отсюда просто, и всё. Свои извинения пусть в задницу себе сунет.