- Мама всегда говорила, что девочка должна быть безупречна, а девочка Беляева – совершенно безупречна. Что я лицо семьи, что любое слово – это слово семьи, и я должна следить за своей речью. Знаешь, что я сделала, когда ушла из дома?

- Что? – казалось, Эрику было невероятно интересно. Я словно приободрилась и продолжила:

- Я ругалась матом. Громко. Но, знаешь, что самое обидное?

- Нет. Откуда мне знать? – смеялся парень напрокат.

- Я знала всего десяток слов, и мой запас быстро закончился. Пришлось лезть в интернет и просить помощи в нашем русском трехэтажном, — поделилась я своим провалом.

- И как вышло в итоге? – плечи мужчины тряслись от смеха. Кажется, Эрик живо представлял картину перед глазами.

- Виртуозно! Даже соседи в батарею стучали! – гордо произнесла, хотя понимала, как, наверное, со стороны это глупо звучало. – Я повела себя ужасно, да?

- Нет! Если бы я был рядом, я подсказал тебе уровень семиэтажного! – ничуть не растерялся партнер.

- Тогда бы соседи точно стучались в дверь! – представила в красках я.

- Так двери на то и существуют, чтобы в них стучать. А то моду взяли по батареям колотить! – Эрик так меня поддерживал, что хотелось говорить и говорить.

 - Вот так я оторвалась в первый же вечер. Все дорываются до того, чего больше всего запрещают. А мне так надоело быть примерной девочкой, что я стремилась доказать себе… — тут я замолчала, на самом деле даже не понимая что именно.

- Что ты личность? – подсказал Эрик, и я вскинула удивленный взгляд.

- ДА! Именно! – как же этот мужчина меня чувствовал! Или не меня, а просто хорошо знал людей? Недаром такую работу выбрал…

Наверное, на всех дамочек вот также проникновенно смотрит, и они тают, как сосульки под апрельским солнцем!

Стоп! Что это только что было? Ревность?

Мотнула головой, выдохнула, и перевела дух. Что-то меня занесло!

- Значит, для твоей семьи крайне важна репутация, так?

- Да, потому что это влияет на бизнес. А деньги родители любят, кажется, даже больше, чем себя. Про детей вообще молчу. Хотя, знаешь… — я вздохнула, —… Вчера я подумала, что все не так плохо. Я считала, что они бросили меня, вычеркнули из своей жизни, а, оказалось, что они тайно следят и переживают. Вон, даже от такого урода избавили.

Я замолчала, а Эрик подозрительно молчал.

- Как думаешь, может, я неправа? Из-за молодости не вижу всего, за что потом скажу спасибо? – подняла голову и встретилась взглядом с мужчиной напрокат. В его глазах, как в зыбучих песках, столько всего тонуло, что я не могла разобрать. Будто он столько всего хотел сказать, но все желания утягивались в песочную бездну, только показав голову.

- Почему ты молчишь? Несогласен? – попробовала спросить по-другому, и Эрик моргнул, зыбучие пески превратились в неизведанные дюны.

- Я думаю, что время все расставит по своим местам, — мужчина говорил медленно, тщательно подбирая слова. – Но дам тебе совет, который полезен во всем: смотри только на голые факты.

Голые факты? Это намек? Почему у меня такое чувство, что Эрик знает больше обо мне, чем показывает? И об этой ситуации?

- Мои родители и с тобой связывались? – догадалась я, и парень напрокат удивленно моргнул, выбитый из колеи цепочкой моих умозаключений.

- Не совсем так. С фирмой, — все-таки признался он. А я думала — соврет!

Мои губы сами растянулись в радостной улыбке:

- Им не все равно!

Эрик не улыбался. Смотрел тяжело, прямо, открыто. И только повторил одно:

- Смотри на голые факты.

Моя улыбка исчезла. Похоже на предупреждение…

Я уже собралась пуститься в размышления, как Эрик одернул: